Очень перспективную схему для анализа ужаса как социального явления предлагает британский социолог Эндрю Тюдор в статье «Макросоциология страха». Для такого анализа необходим набор параметров, через которые мы будем фиксировать интересующие нас явления. Тюдор предлагает следующие составляющие: окружающая среда, культуры, социальные структуры, тела, личности и социальные субъекты. Вот что это значит.
Среда
Физическая среда (и связанные с ней особенности, такие как медведи, горы и штормы), безусловно, имеет большое значение, особенно там, где окружающий мир сам по себе является источником опасности. Но чаще всего среда воздействует косвенно, когда ее свойства могут различными способами влиять на интенсивность, продолжительность и характер страха. Разумеется, антропогенная среда тоже входит в это понятие, ей очевидно неизбежное размывание границ между физическим, культурным и социальным. Городские улицы или многоэтажные автостоянки могут вызывать такой же ужас, как и лесные тропинки. Однако окружающая среда сама по себе является фактором, формирующем страх, иногда напрямую, иногда косвенно – например, в виде сообщений об экологических угрозах или несчастных случаях. И здесь даже неважно, происходит это из-за непредвиденных экологических последствий деятельности человека или просто в результате растущей из-за технического прогресса способности людей выявлять опасности и тем самым умножать поводы для тревоги.
Культура
Культурная среда также влияет на формирование страха. Именно к ней мы обращаемся, чтобы наполнить смыслом нашу повседневную жизнь. Мы постоянно сталкиваемся и присваиваем себе, и транслируем установки, ценности, стереотипы, привычки, воспоминания, идеи и убеждения, которые хранятся и передаются через культуру. Если наши установки предупреждают нас о том, что какой-то вид деятельности опасен или что подобная ситуация может привести к неприятностям, это создает благодатную почву для страха. То, каким образом мы испытываем страх, зависит от культуры, также как и способы его выражения. Можно сказать, что выражение страха зависит от социализации личности. Это особенно очевидно, когда появляются и быстро распространяются новые страхи (Тюдор приводит в пример «Сатанинскую панику» конца 1980-х годов в США и Великобритании, когда вдруг распространились сообщения о группах сатанистов, которые совершают человеческие жертвоприношения).
Социальная структура
Что мы считаем страшным и как мы это интерпретируем, в значительной степени зависит от социальных структур, в рамках которых проходит повседневная жизнь. Повторяющиеся модели общественной деятельности, которые формируют наши социальные структуры, влияют на все аспекты человеческой деятельности, в том числе и на формирование страха. Иногда это может быть преднамеренным, как это бывает в тех авторитарных формах социальной организации, которые распространены в полицейских государствах, где страх является институционализированной чертой социального разделения и иерархии власти. Однако часто это происходит более косвенно, когда непредвиденные последствия изменений социальных структур порождают опасения. Так, высокая социальная мобильность меняет модели родственных отношений – дети раньше перестают жить с родителями, поколения разъединяются. В такой ситуации пожилые люди чаще сталкиваются с социальной изоляцией, которая связана с тревожностью, которую они транслируют при редких контактах. Это повышает общую вероятность возникновения тревоги вообще и в частности по поводу преступности и насилия в общем плане.
Тело
Если попросить человека описать свои эмоциональные переживания, можно заметить, что чувственное и телесное сложно разделить. В случае страха существует хорошо отлаженная физиологическая реакция, которая помогает нам объяснить природу страшного. Альпинист или охотник, или вообще любой, кто практикует опасные виды спорта, учится направлять свои рефлексы в полезное русло. В общем смысле, наши сомнения в своих физических возможностях будут способствовать возникновению потенциально страшных ситуаций. Самый грубый пример – молодой здоровый человек в хорошей физической форме в потенциально опасной ситуации с меньшей вероятностью испытает страх, чем пожилой, маленький или просто слабый. Здесь также будут играть свою роль пол, возраст и состояние здоровья.
Личность
Человек, попавший в пугающую ситуацию, будет обладать набором психологических настроений, сформировавшихся в ходе предыдущего опыта. Некоторые типы личности легко поддаются тревоге, другие более бесстрашны. У кого-то конкретные фобии могут преобладать над другими видами страха. Но в большинстве случаев индивидуальные черты личности взаимодействуют с социальными, культурными и физическими и формируют специфические страхи на индивидуальном уровне. Эти рассуждения в конце концов приводят нас к вопросу о свободе человеческой воли.
Социальный субъект
Мы рассматриваем человека не только как физический и психологический субъект, но и как социальный. Другими словами, обстоятельства являются важным элементом, который в числе прочих формирует наше восприятие себя как личности. Мы не просто определенный тип личности и тела, мы также определенный тип социального существа. Наше положение в сложной взаимосвязи структурированных общественных взаимодействий будет по-разному влиять на формы страха. На разных этапах жизненного цикла (младенец, ребенок, подросток, взрослый, зрелый, пожилой человек и т. д.) наша склонность к страху, а также наше восприятие опасностей, связанных с различными ситуациями, отличаются. Это не просто функция возраста, а скорее отражение социальных обстоятельств, в которых люди в разное время оказываются. В повседневной жизни мы перемещаемся между целой серией таких социальных позиций, вытекающих из различных рутин. Все они, по отдельности и вместе, влияют на характер нашего потенциального и фактического страха.
Окружающая среда, культуры, общественные структуры, личности и социальные субъекты различаются только аналитически. В конкретной ситуации они будут взаимно влиять друг на друга в сложном потоке социальных действий. Внутри отдельных сюжетов один из параметров может доминировать над остальными, однако это является характеристикой конкретной ситуации, а не самого параметра.
Центральное место в этой концепции занимает образ социальной деятельности, в котором активные участники устанавливают различные режимы, где они связаны со своей структурирующей средой, и в котором сама эта деятельность основывается на телесной, психологической и социальной идентичности. Страх, таким образом, является продуктом взаимосвязанных отношений между тем, что Тюдор называет «моделями институционального страха» (заданными структурирующими средами) и «моделями индивидуального страха» (вытекающими из формирования индивидуальной идентичности).
Поскольку далее речь пойдет прежде всего о культурных проявлениях страшного, остановимся поподробнее на культурном параметре.
Способность агентов выбирать и интерпретировать ресурсы, предоставляемые их культурной средой, создает разрыв между терминами культуры и их воплощением в социальной деятельности. Проще говоря, мы опасаемся Х не просто потому, что наша культура подсказывает нам его бояться. Мы опасаемся этого, потому что сочетание культурных и некультурных, физических, психологических и социальных факторов заставляет нас делать это. Тем не менее, как одна из структур, формирующих обстановку страха, культура является важной отправной точкой для анализа, в котором, как и в других, хранятся условия, в которых мы обычно выражаем наши страхи.
В человеческих обществах всегда есть «культура страха», в том смысле, что они предоставляют своим членам материалы, из которых формируются страхи. Однако многообразие культурных моделей, существующих в данном обществе, вполне может быть несовместимо друг с другом, а также будет по-разному использовано различными социальными группами, «собственностью» которых они являются. Эти модели также могут различаться в социальном диапазоне, в котором они эффективны, и в той степени специфичности, с которой они определяют то, чего следует бояться.
Тюдор выделяет три уровня концептуализации культуры страха:
– Описания и представления о явлениях, которые следует считать страшными. Они не связаны между собой и даются человеку как будто сами по себе. Например, культура предлагает нам опасаться призраков, ядовитых змей, черных кошек, просто описывая их как нечто, чего следует бояться по той или иной причине, однако вместе эти явления не составляют единой системы.
ebooksa