Наследник братвы,

— Знаешь, ты похожа на испуганную маленькую мышку. Тебя так легко напугать, — он выдыхает, трогая бумагу. — Мне нравится.

Он называет меня мышкой и маленькой птичкой, существами, которые веят покорностью и страхом.

Я с трудом сглатываю. Ему нравится, как легко я пугаюсь?

Мне нет.

Я наблюдаю, как он просматривает бланк. Его хмурый взгляд становится глубже, а глаза сужаются.

Я вздрагиваю, когда он издает смешок.

— Это чушь собачья, — боже, вот я снова пугаюсь. — Ты думаешь, эти маленькие галочки на бумаге укажут, болен я психически или нет?

Когда он наклоняет голову набок, на какую-то долю секунды выглядит почти по-мальчишески.

— Не совсем. Это только дает отправную точку.

— Настоящие, добросовестные сумасшедшие люди знают, как лгать, Клэр, так хорошо, что ты никогда не заметишь ни малейшего намека на ложь. Настоящие сумасшедшие люди тщательно оправдывают зло, они заглушили подобие совести еще до того, как закончили начальную школу. Настоящие сумасшедшие люди упиваются болью и приравнивают власть к удовольствию, — он насмехается над бумагой. — Никакое количество галочек на странице не скажет тебе этого.

Я сыта по горло его всезнайским отношением и презрением к моей области знаний. С меня хватит того, я устала бояться следующего вздоха.

Я поднимаюсь на ноги, наклоняюсь над столом и тянусь за бумагой. Быстро, как вспышка, он хватает меня за запястье, его большой палец нажимает на мой пульс. От ощущения его теплых, грубых пальцев на моей коже сердце замирает. Кожа вспыхивает от его прикосновения, и меня охватывает иррациональная, всепоглощающая потребность убежать.

— А-а-а, — говорит он, прищелкивая языком. — Ты снова это сделала, Птичка[6].

Мой голос — всего лишь шепот.

— Птичка?

Удерживая мой взгляд своим, он проводит своим грубым, мужественным большим пальцем по моему пульсу, почти нежно.

— Это русское слово, значит «птичка».

— Ах, — говорю я, изображая храбрость. — Большой плохой русский использует ласкательные выражения?

Медленная, злая усмешка расползается по его лицу. О боже, я не могу отвести взгляд. Вспышка идеально ровных белых зубов и пухлых губ заставляет меня дрожать, безошибочное обещание разрушения написано в его чертах. Он из тех, кто покорит твое сердце, а потом разорвет его на куски и рассыплет, как конфетти.

Я ему не позволю.