— Все, — сказал старший из рабочих, — дальше вы сами. Мы уже таким не занимается…
К гробу подошел Стрельцов, не доверяя никому подобное действо, без колебаний ухватился за металлическую вычурную ручку, он резко распахнул верхнюю крышку.
Несколько секунд царила абсолютная тишина, которую нарушали только звуки шагов и разговоров, доносящиеся из-за ширмы. А потом меня захлестнуло волной чужого гнева.
— Ублюдок!!! — Кричал Стрельцов. — Это, по-твоему, смешно?! Да я тебя в порошок сотру, гнида!!!
— Сергей, как ты мог?! — Огромные полные боли глаза Виктории обратились ко мне с нескрываемым осуждением, смотря как на вероломного предателя.
М-да, в гробу, к моему огромному удивлению, действительно лежала женщина. Но даже сейчас, видя тело собственными глазами, я не ощущал вблизи себя присутствия мертвеца. Что-то тут было не так…
— ТИХО! — Рявкнул я, выпуская на волю капельку Силы, потому что Стрельцов уже явно намеревался броситься на меня с кулаками, а это должно было хоть немного, но остудить его пыл.
Все вокруг замерли, забыв как дышать. Их души захлестнул ужас от прикосновения чуждой любому живому человеку темной энергии, а тела сковал страх. Пока оцепенение не спало, я подошел к раскрытому гробу и склонился над трупом. Вернее будет сказать «трупом», в больших и жирных кавычках.
Дотронувшись до лица «покойной», я понял, что моя догадка оказалась верной. Поскребя ногтем щеку лежащего «тела», я поднял вверх палец, демонстрируя всем светлую стружку.
— Это воск.
— Что?!
— Как это?
— Ни ху…
— Охренеть!!!
Со всех сторон начали раздаваться возгласы удивления. Стрельцовы не удержались и бросились к гробу проверять самолично, и вскоре убедились, что я не вру. Там действительно лежала ростовая восковая кукла, чьи черты лица с фотографической точностью повторяли внешность якобы покойной супруги Олигарха. Хотя, кто знает, может, ее и самой уже нет в живых, а кому-то просто понадобилось тело… хотя нет, звучит не очень правдоподобно.
На Михаила сейчас было жалко смотреть. Он стоял на коленях, пачкая землей непомерно дорогие брюки, и с ошарашенным видом ощупывал содержимое гроба. От него несло таким смятением, что я невольно отошел на пару шагов, чтобы меня оно не задевало так сильно.
Вика же, убедившись в том, что я не солгал ни единым словом, подошла ко мне, ухватила за ладонь и повела меня за ширмы, прочь от гомонящей толпы.
До самого выхода с кладбища мы не обменялись ни словом, и только за воротами она развернулась ко мне всем телом, но все же избегала смотреть в глаза.
— Спасибо тебе… за все. Извини, что я хоть и на одно мгновение, но засомневалась в тебе. Просто это было так…
— Не извиняйся, я все понимаю. Первую секунду я и сам в себе засомневался.