— Похоже, щто ти тут совсем охуеваешь, поняль?! Ти знаещь, куда влез, баран?! Знаещь, кто тут хозяин?!
— Знаю. — Невозмутимо кивнул мертвец, не поменявшись в лице даже на мгновение. — У нас с Сербом давно договоренность, мы можем вести здесь дела.
Ответ, похоже, не на шутку взбесил бородача, потому что он скорчил поистине страшное лицо, что я аж испугался, как бы он не начал убивать зомби прямо посреди улицы. Ну как убивать… скорее просто портить. И я оказался в своих опасениях не так далек от истины, потому что ваххабит тут же перешел к физическим воздействиям. Он схватил марионетку за грудки и с силой прижал его к машине.
— Ти щто мне втираещь, свинья?! Ти знаещь, щто мы с балаболами делаем? Я тебе язик отрежу, тварь!
— Почему ты думаешь, что я вру? — Марионетка не делал попыток освободиться, ни на секунду не теряя своего железного спокойствия, и это сбивало с толку бравых горцев, потому что они привыкли, что им либо сразу пытаются дать отпор, либо боятся и прогибаются. А тут не происходило ни того, ни другого.
— Потомущта я только щто говорил с Сербом! И он сказаль мне разобраться со швалью, щто влезла в нащу территорию! Ви либо будете платить половину от виручки, как все, либо отдаете весь товар и катитесь нахерь! И если сунетесь сюда еще хоть раз, то будет плохо, ясно?!
— Но мы уже заплатили Вуяновичу, и если ты действительно от него, то знал бы. Сдается мне, ты решил просто легких деньжат срубить, а?
Вопрос зомби поставил кавказца в тупик, и он даже немного ослабил свою хватку.
— Эй, ты за базар ответить готов, щмо?! Я сейщас наберу Серба, и если он мне ответит, щто нищего не знает об этом, то я тебя конщу прямо здесь!
Картинно разжав руку, кавказец отошел на полшага от марионетки, доставая из кармана телефон, а остальные напротив подступили еще плотнее, отрезая любые пути побега, если тот вздумает дать дёру.
Но бежать никто и не собирался, потому что за спинами горцев уже стоял я.
Сила взметнулась во мне великанской волной тьмы и непроглядного мрака, заставляя сердце биться чаще, словно от самого мощного стимулятора. Послушная моей воле, она выстрелила десятком тонких спиц, которые пронзили тела шестерок Вуяновича, а затем бесследно исчезли в них. Для меня тут же померк свет окружающих фонарей и вывесок от разлившейся вокруг энергии смерти.
Их тела еще даже не успели осесть на землю, как я уже, напрягая свой дар, почти мгновенно вернув мертвецов с того света. И я чуть ли не на физическом уровне ощутил, насколько этот возврат оказался для них противен и мерзок.
Это было сродни тому, как если бы ты провалился в яму с самими отборными нечистотами, с трудом из нее выбрался, тщательно вымылся с ног до макушки, а потом тебя заставили снова напялить на чистое тело ту одежу, в которой ты плавал в этом дерьме. И это было лишь отголоском, лишь слабым эхом тех чувств, что они испытали. Меня и самого едва не передёрнуло от этих отвратительных ощущений, что коснулись меня лишь краем, но вот скрытый во мне мрак, напротив, призывно забурлил и заклокотал, словно ему подобное пришлось весьма по душе.
Раньше я никогда не ощущал, ни реакции Силы на мои действия, ни уж тем более реакции тел на поднятие, но теперь я уже окончательно уверился, что чем больше я убиваю, тем сильнее развивается мой дар, тем шире становится мое восприятие. И чем глубже я его постигаю, тем больше крепнет убеждение, что с его помощью просто невозможно сеять разумное, доброе, вечное, а можно лишь убивать, мучить, истязать…
Но об этом я тоже подумаю когда-нибудь на досуге, ведь сейчас мне нужно хорошенько поработать.
Пятеро кавказцев повернулись ко мне одинаковым синхронным движением, и замерли в послушном ожидании. Воскресив сразу пятерых, в довесок к той толпе, что уже была у меня, я почти сразу почувствовал дурноту. Между мной и новыми трупами установилась такая же прочная связь, как и с моими марионетками, но она тянула из меня чертовски много Силы. Настолько много, что я даже видел извивающиеся струйки черного тумана, исходящие из моего тела к вновь поднятым трупам.
Черт, я-то полагал, что за прошедшие дни достаточно попрактиковался, чтобы суметь продержать в подчинении новых покойников хотя бы пару часов, но, боюсь, я сильно переоценил свои возможности, и счет теперь идет просто на минуты. Если я не отпущу их в ближайшую четверть часа, то мой резерв иссякнет, а моя черепная коробка превратится в чашу блендера, в которой будет взбитый до состояния гоголя-моголя мозг.
Чтобы не тратить драгоценные минуты и не потерять ненароком сосредоточения, я сразу загрузился в авто к марионетке и прикрыл глаза. Так работать было заметно легче.
Я заставил кавказцев вернуться к себе в «девятку» и лихо тронуться с места, медленно разгоняясь по полупустым ночным дорогам почти до сотни километров в час.