Лисы и Волки

22
18
20
22
24
26
28
30

– Нет, – без запинки ответила я, нажимая на спину Аида, чтобы он пригнулся и дал мне нормально поговорить с Солейлем. Пес подчинился. – Он использовал меня, я получила от него все, что хотела, так что не за кого мстить. В некоторой степени я даже благодарна. Если бы он остался в живых, умерла бы я.

– О, да. Я могу сесть рядом?

– Конечно. Это ты меня вылечил?

Солейль пристроился на краю кровати, опасливо косясь на Аида, обнажившего клыки.

– Да. Полагаю, если бы я этого не сделал, твой друг загрыз бы меня. К счастью, наконечник засел неглубоко и не задел внутренних органов – тебе чертовски повезло.

– И как ты его вытащил? Ты же не хирург.

– Не хирург, но в больнице провел половину жизни и кое-чему успел научиться. Так что ты счастливчик, Хель. Отдохнешь пару дней и сможешь вновь вернуться к обычной жизни. Для тебя все закончилось, ты вольна делать что хочешь.

– И ты не будешь применять меня как средство достижения цели? Ты же теперь что-то вроде Изначального, не захочешь подчинить себе более слабую богиню?

Солейль хмыкнул:

– Ты параноик. Я не Изначальный, слава всему сущему, и не собираюсь им становиться. Я новый бог, котенок. Змей обучит меня всему, так что я достигну ступени, на которой сейчас стоят Изначальные, или даже заберусь выше и займусь реформами.

– Наполеоновские планы, если прикинуть масштаб власти тех, против кого ты планируешь сражаться.

– Поэтому у меня к тебе есть предложение. Присоединяйся, ты будешь полезна. Змей и тебя может поднатаскать в управлении способностями, так что ты быстро проникнешь в царство мертвых, наведешь там порядок и соберешь целую армию. Нагльфар освободится.

Он с ожиданием уставился на меня; я отрицательно покачала головой. Усталость наваливалась камнями с древнеегипетских пирамид, и единственное, к чему стремилась душа, – к одеялу и солнцу из окна. Холод пронзал все тело до кончиков нервов, и я нуждалась в тепле. Не в том жаре, что охватывает в битве, а в покое. Когда сидишь у камина с книгой, кошкой на коленях и горячим чаем на подносе.

Я могла допустить, что рано или поздно мне потребуется срочно взять меч и пуститься разить врагов, но это должно было случиться очень не скоро. Пусть я и вошла в ранг богини смерти, по-прежнему являлась семнадцатилетним подростком, для которого спор Лиса и Волка обернулся сокрушительным ударом. Этот подросток должен был еще пожить – сдать экзамены, поступить в университет. Человеческий срок короток, всего-то семь десятков лет; у меня после него будут тысячелетия. Почему бы не отложить сражения и боль?

– Я утомилась, – призналась я. – Ты жил с ними с детства, меня же словно утопили в ледяном пруду и воскресили. Дай мне посмотреть, что такое обычная человеческая жизнь, и потом, не знаю когда, я помогу, чем смогу. Я не забуду о том, что у меня божественное сердце. Ради Морены – не забуду. Начну тренировки, рано или поздно проберусь в свои владения и сяду там на трон. Но не сейчас. Не сразу после… этого.

Удивительно, но Солейль не стал уговаривать или смеяться. Сочувственно улыбнулся и мягко произнес:

– Понимаю. Я не имею права затягивать тебя в это. Мы со Змеем уходим на век или чуть дольше. Квартира в твоем распоряжении, документально оформлена на тебя; можешь даже не возвращаться к родителям – если ты не переступишь порог своего дома в течение еще десяти дней, память о тебе сотрется у всех, кто когда-либо тебя видел. Когда-нибудь я тебя найду и еще раз предложу присоединиться, будь к этому готова. А пока – счастливой жизни. Надеюсь, она тебе понравится. Договорились?

Он протянул руку, и я, хохотнув, пожала ее:

– Никогда бы не подумала, что буду заключать сделки с тобой в столь оптимистичном тоне, белобрысый.

– Взаимно, – вторил Солейль. – Что ж, мне пора, Змей ждет. Еще свидимся.