И металл зазвенел, поднимаясь к небесам птичьими трелями. Сплошная череда атак, ударов, выпадов, так что в ушах не стояло ничего, кроме надрывного смеха Варвары и мелодичной вибрации от требующей крови стали. Ведьма двигалась точно, гармонично, и все чаще я начинала думать, что рано или поздно не выдержу. Она была куда выносливее и испытывала неподдельные эмоции – каждый раз, пересекаясь с ней взглядами, я видела, как в ее зрачках пляшет пламя ненависти и презрения. Она всей душой желала уничтожить меня, стереть, отомстить за то, что я так позорно вытолкнула ее из своего тела. Она видела во мне слабую безвольную девочку, которая только рада будет умереть, но ошиблась.
Я сама себя такой считала. Какое счастье, что это оказалось неправдой.
Мышцы отяжелели, ноги дрожали, дыхание сбивалось, из множественных ран сочилась кровь, и меня спасало лишь то, что и Варвара порядочно вымоталась. Ее клинок покрылся царапинами, от моей секиры почти отвалилось лезвие, по вискам тек пот. Деревья в радиусе километра испещрили борозды, из которых жалобно текла смола.
– Ты бы поуважительнее относилась к природе, – попросила я, балансируя на шатающемся бревне. – Деревьям больно.
– Лучше бы о своей шкуре заботилась, а не об их коре! – раздраженно сплюнула древняя, откидывая меч в кусты. – Надоело!
Я смачно выругалась и рыбкой нырнула к земле; как раз вовремя – стрела вонзилась в березу над головой, срезав прядь не успевших спастись волос.
Варвара извлекала стрелы из колчана с космической скоростью, и от них приходилось носиться, как от пуль. Секира оказалась бесполезна; я оставила ее под корнями дуба, чтобы не мешалась, и выудила из рукавов стилеты. Кости, не единожды хлебавшие крови и изголодавшиеся по ней за время, что находились в коллекции Пака, требовали нового глотка, и я не заставила их ждать.
Один почти попал в цель, но Варвара ушла с траектории, и тот исчез в листве.
Однако это не являлось проблемой насущной. Гораздо страшнее было то, что древняя натянула тетиву, и ее стрела уже почти достигла меня. Я не могла успеть уклониться и уж тем более перехватить ее; она неизбежно должна была ранить меня.
Лучше бы она плела иллюзии, а не «билась по чести, как положено волку»!
Допускать проигрыш было нельзя. Категорически запрещено. В сущности, мне не было дела ни до Лиса, ни до Волка. Итог один. Меня волновала собственная жизнь, которую я совершенно не хотела терять. И ради себя я и ввязалась в эту схватку. И что, теперь отправляться в царство мертвых из-за несчастной стрелы? Плевать, что она попадет в живот. Велика вероятность умереть от потери крови, может быть пронзен желудок. Но ничего, вряд ли это будет иметь последствия, как у всех людей; я же богиня, у меня есть регенерация! Значит, отставить сопли и использовать это. Варвара хоть и провела на этом свете тысячи лет, так и не отделалась от привычки выпендриваться; это и было ее самое слабое место.
Стрела вспорола плоть у солнечного сплетения, и я скорчилась от боли. Стилет театрально выпал из рук, по пальцам потекла обжигающая алая жидкость, и я, шокированно уставившись на нее, осела сначала на колени, а потом откинулась назад. Холод снегом укутал плечи и затылок. Боль пульсировала, внутри что-то шевелилось. Сознание поплыло, но я мощной ментальной пощечиной вернула его куда положено. Сначала нужно убить Варвару и доползти до поляны, где ждут боги.
Я не погибну.
Древняя расхохоталась и медленно, мучительно медленно, хрустя ветками, приблизилась ко мне. Она по-прежнему держала лук, но явно не собиралась его применять – поверила, что я умерла. Благо у меня всегда хорошо получалось строить остекленевшие глаза; в детстве в деревне, когда я еще контактировала с тамошними сверстниками, меня часто принимали за мертвую во время игр.
Варвара села на корточки и провела по моей щеке:
– Глупая. Говорила же, что о победе тебе лучше и не помышлять. Хотя, признаться, мне даже немного жаль; ты была хорошим противником. Вряд ли я тебя забуду.
Тяжело вздохнув, она отложила лук и наклонилась, чтобы поцеловать меня в лоб. Тогда я схватила стилет и без промедления вонзила его ей под подбородок. Она всхлипнула, дернулась, потянулась к ране; в ее глазах отразилось такое удивление, что я чуть не рассмеялась. Кровь залила рукава до локтя; древняя, в последний раз втянув воздух в легкие, рухнула, бездыханная.
Однако терять бдительность было рано. Как ни крути, она являлась Избирательницей. Поэтому я, упорно не позволяя сознанию погрузиться во тьму, вынула стилет из ее челюсти и выколола ей оба глаза, так, чтобы задело мозг, и, превозмогая жуткую боль, отрубила ей голову секирой. Все ее тело я бы на себе точно не дотащила, а голова могла послужить весомым доказательством. Намотав рыжие волосы на кулак, опираясь о стволы, я поползла к поляне, надеясь, что не рухну на полпути.
Смерть была близко как никогда. Однако не терять надежду – один из величайших человеческих талантов.
Финал
ebooksa