Асташков внимательно изучал распечатку тюринских документов. Он снисходительно взглянул на бывшего резидента.
— Государственные интересы — это интересы тех, кто может уверенно заявить: «Государство — это я!» А я уже сейчас навскидку вижу, что некоторые зарубежные счета, на которые уплыли деньги от внедрения «Юнитела», принадлежат именно этим людям.
— Но «Юнител» внедрялся на деньги наркомафии! И теперь преступники свободно пользуются закрытыми линиями системы для отмывания денег. Руководит ими бывший сотрудник спецслужб, бывший глава охранного холдинга «РИФ», ныне шеф охраны «Ипсилон-банка» и его полновластный распорядитель.
Асташков заглянул в указанный документ и обомлел.
— Не может быть! Твой…
— Он, — кивнул Рудаков.
— Хорошо, — кивнул головой Асташков. — Я прямо сейчас еду к премьеру и поставлю вопрос ребром. Спасибо тебе и твоим ребятам.
— Их вытаскивать надо. Крюков у наших, эфэсбэшников. Хозяйку моей фирмы вообще похитили неизвестно кто. Несколько человек исчезли или убиты.
— Сделаем, что сможем, — заверил разведчика Асташков.
Спустя час Асташков сумел добраться до премьер-министра. Тот выглядел озабоченным.
Премьер был моложе Асташкова. В те времена, когда оба работали в разведке, начальником был Асташков. Теперь роли поменялись, но они продолжали поддерживать добрые, почти дружеские отношения.
— Если можно, Сергей Владимирович, покороче, — попросил премьер. — У меня сегодня очень напряженный день.
— Постараюсь, — обиделся Асташков. — Но имейте в виду — завтрашний день может и не наступить. А точнее, первое января двухтысячного года.
— Значит, пара дней у нас есть. Давайте к делу. Вы по поводу решения вашей комиссии в пользу «Юнитела»?
— Так точно. Я только что узнал, что решение — фикция. После смерти генерала Лентулова и его зама полковника Тюрина комиссия целиком куплена Вагнером.
— Исключая вас, конечно?
— Разумеется. — Асташков приступил к изложению своего доклада.
Премьер внимательно слушал. Иногда переспрашивал.
В конце коридора показался Марат Тоцкий. Завидев премьера, он вдруг заметно побледнел, развернулся и едва не перешел на бег.
— Что это с ним? — удивленно спросил Асташков.