Високосный год

— Остынь, Шнобель, — спокойный голос, прозвучавший со стороны занавешенной по краям нижней шконки, немного отрезвил заключённого по кличке Шнобель.

— Червонец, в натуре, это же ментовской пассажир. Чё с ним базарить? — не унимался Шнобель, и непонятное беспокойство всё больше охватывало его.

— В натуре менты в прокуратуре. Чокалку прикрой, — окончательно усмирил его человек лет пятидесяти с лаконичным прозвищем Червонец. По всему было видно, что человек этот духом крепок и находится на своём месте, но в глазах его проступала какая-то тоска, безысходность, а может, даже разочарование. Когда-то давно, в свои юные 16 лет, он по глупости стянул деньги из кассы магазина. Буквально уже через месяц эти деньги не имели для него ровным счетом никакого значения. А вот поступок остался с ним навсегда, определив всю его дальнейшую судьбу.

Отодвинув самодельную занавеску над своими нарами, он обратился к Андрею:

— Так кто же ты, поведай нам?

— Почтальон, — просто ответил Андрей.

— Почтальон Печкин принёс заметку про вашего мальчика, — ехидно передразнил его Шнобель и негромко добавил, — я тебе разнесу твою печку…

— Ша! — угрожающе прикрикнул Червонец.

— А ведь прав, Шнобель. Я принёс заметку, — сверкнув глазами, улыбнулся Андрей, и кривоносый совсем побледнел.

— Шкреби сюда, почтальон, со своей заметкой, — пригласил его Червонец. Андрей подошёл к нему, передал «маляву» и уселся за стол, ожидая, пока Червонец ознакомится с содержимым.

А содержалась там следующая информация…

Несколько месяцев назад бывалый Шнобель (в миру Носов Вениамин Викторович), находясь на воле, в очередной раз злоупотреблял спиртными напитками. Подняв градус до уровня «непреодолимое желание плотских утех», сей джентльмен удачи уверенным шагом направился на поиски источника удовлетворения своего первобытного инстинкта, предусмотрительно прихватив с собой кухонный нож. Будучи человеком состоящим сплошь из вредных привычек и деструктивных мыслей, что естественным образом всегда отражалось на его внешнем виде, Вениамин Викторович, как правило, не мог рассчитывать на добровольную приятную компанию любой уважающей себя дамы. Очевидно, нож придавал ему некоторую уверенность в своей привлекательности. Укрепив уже на улице свою решимость получить желаемое ещё одной порцией крепкого алкоголя, Вениамин Носов завернул в один из парков осеннего города. Там, угрожая гарантом своей уверенности — кухонным ножом, он утащил в чащу молодую девушку (как выяснится позже, ещё и несовершеннолетнюю). И вот, в процессе исполнения смертного греха, отбросив нож в сторону, Шнобель не заметил, как в воздух взметнулась рука девушки с поднятым из-под осенних листьев камнем. Удар в висок отключил его ненадолго, но этого времени хватило, чтобы на крики отважной девушки прибежала подмога. Уже в отделении полиции, протрезвев, Носов осознал весь ужас своего положения. Как человек не раз бывавший за решеткой, он понимал, что отправляться туда снова по такой статье, как изнасилование, равносильно смертному приговору. И на предложение сотрудничать с органами согласился, не раздумывая. Таким образом, позорная статья УК была заменена на другую, более популярную статью УК, по которой выполнение плана в отделе было в приоритете, а именно, «незаконное приобретение наркотических веществ».

Червонец, как человек наблюдательный и опытный в подобных вопросах, догадывался о сотрудничестве Шнобеля с администрацией СИЗО, но не имел на этот счёт доказательств. А тут возникала крайне веская причина для расставления всех точек над «i».

И если ты, мой читатель, не знаешь об этом, то я скажу тебе, что быть стукачом и осведомителем в подобных местах — непростительный проступок (а тем более, проступок, усугублённый изнасилованием). Впрочем, испокон веков люди не жаловали доносчиков и всех тех, кто подслушивает да подсматривает. А «малява» эта являлась ничем иным, как чистосердечным признанием задержанного по подозрению в изнасиловании Носова Вениамина Викторовича. С подписями, печатями, именами и прочими атрибутами.

— Елизавета, 17 лет от роду… — задумчиво произнёс Червонец и продолжил. — Откуда бумага, почтальон?

— Так известно откуда: из сейфа того, к кому господин Шнобель ходит на поклоны по средам и пятницам во время обеда, — вполне обыденно ответил Андрей и стал насвистывать «Мурку». Червонец действительно заметил, как в эти дни Носов по разным причинам отсутствовал в камере: то адвокат к нему приходит, то на допрос его вызывают, то ещё чёрт пойми зачем…

— Если фуфло гонишь, почтальон, то уже никуда не денешься, — серьёзно сказал Червонец.

— Сейчас который час? Кажется, полвторого? Значит, как раз через минуту господина Шнобеля пригласят на встречу со следователем Егорьевым, — весело сообщил Почтальон.

В то же мгновенье, лязгнув замками, открылась железная дверь, и конвойный приказал Носову В. В. проследовать за ним. Как только Шнобель покинул камеру, Андрей, не дав опомниться Червонцу, продолжил:

— Но скажу вам по секрету, никакой следователь Егорьев сегодня его не ждёт, так как час назад следователь Егорьев повёз свою глубоко беременную жену в родильный дом, ведь у неё неожиданно начались схватки. Хотя о какой неожиданности, ей-богу, может идти речь, когда сегодня ровно девять месяцев и три дня, как она носит в брюхе наследника всех звёзд на погонах Егорьева! — быстро и весело сообщил Андрей, сверкая своими синими глазами.