— И шоколадные конфеты? — спросил Алексей.
— И шоколадные конфеты, — подтвердила она. Затем, на мгновение задумавшись, сказала. — Знаешь, у меня возникло такое ощущение, что сейчас у тебя состоится очень важная встреча. И на ней ты закончишь начатое давным-давно.
— Но я не понимаю, куда мне идти, — Алексей пожал плечами. И в тот же миг чудесная птица, расправив свои крылья, порхнула вверх и ловко присела на его плече.
— Она знает, — улыбнулась Катерина.
— Ступай, Алёша. Тебе давно пора.
Спустя полчаса молчаливой ходьбы Алексей, следуя за парящей перед ним птицей, очутился у ворот дома Пашкова. «Разумеется. Где же ещё, если не здесь, продолжаться всем этим чудесам. Ох, неспроста она читала «Мастер и Маргарита», неспроста». Птица сделала прощальный круг над головой Алексея и растворилась между старинными домами московских улочек. С венком в руках он беспрепятственно поднялся на крышу дома Пашкова. Разумеется, в современной Москве такое беспрепятственное проникновение на крышу исторического здания выглядит не совсем правдоподобно. Но не будем забывать, с чьей помощью и с чьими советами Алексей следовал к месту встречи. И скажу больше: реальность — штука очень гибкая и многослойная. И если знать принципы перемещения в ней, то можно двигаться вообще без препятствий.
Поднявшись на крышу, Алексей обнаружил ожидающего его там Андрея. Он сидел в лучах заката, а перед ним стояли два кубка и кувшин с вином. Солнце медленно и лениво спускалось за горизонт, окрашивая небо в бирюзово-розовый цвет. Алексей молча сел рядом.
Сидящий на крыше Андрей был задумчив. Он не понимал, почему его до сих пор не забросило в то тёмное место с одним камином, где он оказывался каждый раз после выполненной задачи, ведь дело сделано: песни Георгия дошли до тех, кому необходимо было их услышать. Желание его исполнено. Странно всё это. Но к чёрту терзания! В честь Алёшиного успеха он предложил разлить по кубкам вино, а заодно проводить заходящее солнце:
— Знаешь, я желаю тебе встретить свою любовь. Ту, ради которой ты захочешь творить не переставая. В конце концов, в этом и заключён весь смысл: творить во имя любви, — Андрей поднял свой кубок и, казалось, что сейчас, на этой крыше, спустя тысячу лет, вдали от уже несуществующего древнего Константинополя, он стал тем самым молодым богословом. Тем самым, искренне верящим в истинную любовь, в справедливость, в красоту и в открытость светлого мира.
— И заметь, всё, что я помог тебе сделать, ты мог сделать и без моей помощи. Единственное препятствие, которое постоянно вставало на твоём пути — это ты сам. Вот скажи мне, что бы ты сделал теперь, если бы вновь повстречал «кривоносого»?
— Ничего. Такие больше не появятся на моём пути!
— Молодец!
— Я благодарю тебя, мой удивительный друг, — Алексей тоже поднял свой кубок. А ведь действительно, за это время они стали почти друзьями, словно знали друг друга тысячу лет — странное ощущение, не имеющее рационального объяснения.
— Скажи, Андрей, а была ли в твоей жизни настоящая любовь?
Пожалуй, впервые за все эти столетия нашёлся единственный человек, с которым хотелось поделиться своей тайной. Он грустно улыбнулся. Солнце опустилось ещё ниже, и в глазах Андрея отразился закатный блеск:
— Я расскажу тебе одну историю, давно ставшую моим сном, — он отхлебнул из кубка и продолжил:
— Вечерами, когда последние лучи древней звезды, нареченной Солнцем, остывали и растворялись в солёных водах Мраморного моря, он сидел у обрыва вместе со своей возлюбленной и каждый раз убеждался всё больше и больше, что на свете нет и не было ничего более прекрасного, чем бездонные карие глаза, смотрящие на него с безграничной нежностью. Что не было и нет, ничего более завораживающего, чем длинные каштановые волосы, падающие до самой поясницы, открывая лишь маленькую часть тонкой девичьей талии.
— Как любишь ты меня? — спрашивала она.
И вдруг в эту секунду сидящий рядом Лёша положил руку себе на грудь и сказал:
— Я люблю тебя вот отсюда и до самой Луны, — он сказал это, не задумываясь, а затем взял венок из полевых цветов, положил Андрею на голову и продолжил сидеть с рассеянным взглядом, устремлённым куда-то вдаль, явно не понимая, что происходит. Андрей замер в изумлении. Впервые за много сотен лет в его глазах возник испуг, удивление и оно — ОСОЗНАНИЕ.
ebooksa