— Не кричи, а то в голове шум.
Феня схватила с плиты пшеничную лепешку, обмакнула ее в мед.
— Дедушка, — сказала она с полным ртом, — знаешь что? У нас в школе скоро будет музей. — И объяснила, что такое музей. — Ты подари нам в музей свой бубен, кости, халат. Правда, дедушка, подари! Николай Павлович сказал, что в музее нужно и шамана поставить.
Никифора словно обухом ударило. Он вздрогнул, побледнел, испуганно посмотрел на дочь.
— Матрена-а-а! Слышишь, Матрена-а-а! Отца твоего в музей ставить хотят!
— Опять не понял, — возмутилась Феня. — Шамана мы из глины вылепим. Нам одеть не во что чучело…
— Глупости говоришь, — перебила Матрена. — Разве можно из родного дедушки чучело делать! Он уже давно шаманить бросил. Никому зла не делал. Люди прежде ходили к нему, просили помочь, он и помогал.
Феня всплеснула руками.
— Я и говорю, раз шаманить бросил, пусть подарит нам все, в чем прежде шаманил. А чучело мы из глины-ы-ы вылепим. Из глины-ы-ы, понятно?
Мать, кажется, теперь поняла.
— Ладно тебе, беги в интернат.
Феня постояла, посмотрела на деда и вышла, хлопнув дверью.
…Назавтра Никифор сложил в мешок из рыбьей кожи свой шаманий халат, отороченный мехом, бубен, кости, какие-то железки на ржавой проволоке, пошел к реке, отвязал свою латаную ульмагду и поплыл вниз по быстрому Тумнину.
Матрена постояла на берегу, поплакала и, как только лодка скрылась за поворотом, ушла домой.
Только спустя четыре года нежданно-негаданно вновь появился Никифор Хутунка в Уське-Орочской.
Узнав случайно, что охотники убили тигра, он прилетел на самолете хоронить священного зверя.
— Лететь, однако, много стоит! — заявил он, когда в дом к Матрене собрались соседи, чтобы взглянуть, что стало с Никифором. — Пускай соберут деньги! — И только после этого спросил: — Где амба?
Когда ему — сказали, что тигра давно нет, что старики похоронили его на берегу протоки, Никифор сделал вид, что не слышит, и приготовился шаманить.
Действительно, тигра уже не было. На месте, где зарыли его кости, старики соорудили, как того требовал древний обычай, высокий амбарчик на сваях.
Тигр считается у орочей священным зверем. Охотиться на него запрещено. Стрелять в амбу разрешается лишь в том случае, если он напал на человека. Когда сраженный пулей хищник падает замертво, орочи долго не подходят к нему. А приблизившись, молча стоят перед убитым амбой, внушают себе, что не они, орочи, а кто-то другой, не причастный к ним, поднял руку на великого царя тайги.
ebooksa