В течение нескольких минут никто не проронил ни слова. Мадлен, не поднимая глаз, перебирала свои листочки. Марина сидела рядом с ней, и на лице ее было выражение мучительного раздумья. Иван с преувеличенной тщательностью рассматривал свои руки, но было видно, что мысли его заняты другим. Иногда он беспокойно взглядывал на Савелова, который сидел за столом и с невозмутимым видом что-то черкал на контрольном листе последней плавки.
— У кого вопросы? — привычно спросил Миронов.
Все молчали. Тогда опять заговорил Александр Иванович:
— Вопрос может быть только один: когда будет броневая сталь. Краюхин, тебе слово.
Иван встал. Он еще не знал, что скажет. Готового ответа не было. Кто знает, когда пули перестанут пробивать стальные листы? Пусть об этом скажет Савелов. А он сам? Неужели расписаться в собственном бессилии и повергнуть всех в еще большее уныние? Нет! Он не сделает этого. Пусть он не может сейчас дать твердый ответ, но нельзя же не верить, что они справятся с трудным делом и выполнят приказ партии. И, как бы отсекая все сомнения, он спокойно и твердо, отделяя одно слово от другого, сказал:
— Сталь будет!
— Когда?
— Будет к сроку.
Он видел, как хорошо, ободряюще улыбнулась Марина.
— А вы что скажете? — обратился Александр Иванович к Мадлен.
Она сразу заволновалась.
— Мне трудно сделать определенный вывод. Нашей лаборатории многого не хватает. Мы не можем ручаться за абсолютную точность анализов. Но больших отклонений пока не было. Угадывать бесполезно. Надо продолжать работу. Я бы просила, господин председатель, никуда не отрывать Марину.
— Слышал, Миронов? — сказал Александр Иванович.
Мадлен села, но на этот раз уже не опускала глаз, а что-то оживленно шептала Марине. Савелов подозвал Ивана и что-то вполголоса стал объяснять ему. И Александр Иванович понял, что для них уже начались новые искания. Он встал и объявил:
— С сегодняшнего дня все, кто связан с производством стали, переходят на казарменное положение. Работу вести круглые сутки. Без приказа Делового совета с завода не уходить.
Он машинально взглянул на часы и невольно улыбнулся. Совещание продолжалось ровно пятнадцать минут.
Глава девятая
Раскаты орудий уже нельзя было спутать с весенним громом. По утрам из-за реки совершенно отчетливо слышалось прерывистое громыханье. Его не заглушал даже многоголосый шум завода. Иногда артиллерийская канонада длилась минут по десять и больше. Тогда Иван выходил на верхнюю эстакаду, останавливался у барьера и прислушивался. Отсюда был виден заболоченный берег реки, а на той стороне крутой спуск и заросли черемухи. Дальше над лесом стояла непроницаемая сизая муть, и Ивану казалось даже, что он различает кисловатый запах порохового дыма. Канонада то усиливалась, и тогда с крыши на голову Ивана тонкими струйками сыпалась слежавшаяся пыль, перемешанная с ржавчиной, то затихала, и тогда все замирало в молчаливом ожидании.
Сегодня Иван долго стоял у барьера. Где-то по ту сторону гор разворачивался бой. Ясно слышны были отдельные глухие выстрелы и гораздо ближе, за лесом, — раскатистые разрывы снарядов. Иван на минуту представил себе бойцов первой добровольческой роты, которые уже больше месяца стойко дерутся с беляками. Многих из них он знает в лицо. Простые рабочие парни, одного возраста с ним. Может быть, это они сидят там, за лесом, в наспех отрытых окопах. Не тонкие струйки пыли, а раскаленные осколки и комья земли сыплются им на головы. Перед мысленным взором Ивана встала такая картина.
ebooksa