— Прежде чем толковать, надо в военном деле разбираться. Я, конечно, тоже не пророк, — решил признать он в порядке самокритики, — но ведь Наполеон в Москве был, а что из этого вышло?
— На-ка поешь лучше, пророк, — улыбнулась Лида, развертывая бумажный пакет, в котором оказались огурцы, картошка и кусок хлеба.
Сашка съел все и только тогда спохватился, что ничего не оставил Лиде.
— Не беспокойся, — сказала она. — Я не хочу.
Между тем совершенно стемнело. Лида опустила маскировочные шторы, а Сашка втащил в комнату грязный велосипед и закрыл дверь на крючок. Зажгли керосиновую лампу, и сразу стало уютно и спокойно, как будто и не было никакой войны. Делать нечего. Телефон молчит, и Сашка, тщетно ожидая очередного задания, начал клевать носом. Лида рассказала о сегодняшнем случае с Липатычем.
— Ух, и зловредный мужик, — сказал Сашка, нахмурившись, и еще раз проверил, хорошо ли заперта дверь.
Еще с полчаса он мужественно боролся со сном, а потом растянулся на лавке, подложив под голову кепку и пересчитав в кармане стреляные гильзы.
— Если что, немедленно разбуди, — приказал он Лиде и в следующую минуту уже спал.
Время от времени за окном погромыхивало. Где-то далеко шел бой. «Как в Ленинграде во время финской войны, — подумала Лида. — Тоже маскировали окна и было слышно, как стреляли пушки. Только тогда наступали наши».
Она оперлась о стол, положила голову на ладони и стала смотреть на огонь. Так она сидела долго, не шевелясь, отдаваясь тишине и своим мыслям. Сегодня перед уходом она заглянула в комнату, где лежала бабушка. Больная ни на что не жаловалась, лежала неподвижно, вытянув худые руки поверх одеяла. Лида на минутку присела к кровати. Бабушка с трудом открыла глаза.
— Иди, мне ничего не нужно, — прошептала она. — Береги только себя. Чует мое сердце, не сносить тебе головы. Недаром во сне тебя нехорошо вижу. Вся в мать, — продолжала старуха, приглядываясь к внучке. — Мать-то твоя, как новое время пришло, остригла волосы, обтянулась короткой юбчонкой и красной тряпкой повязываться стала. Так и замуж вышла без родительского благословения. Потому бог счастья и не дал. Пришлось тебя без отца растить. Дедушка-то твой сильно на нее гневался, до самой могилы забыть не мог.
— Не надо, бабушка, — попросила Лида.
— А ты послушай, скоро уже замолчу, недолго осталось. Я ведь не в укор, а жалеючи тебя, — упрямо продолжала старуха. — Посмотри, какая ты белая да румяная, словно яблочко наливное, а душа в тебе бесовская, страха не знает. А без страха нельзя. Что заерзала? Ну иди, иди, я ведь не держу тебя…
Лида зажала ладонями лицо и сильно потерла глаза, чтобы отогнать сон. С завистью посмотрела на Сашку. Он лежал на спине, подложив под голову обе руки, и его затененное лицо с широкими бровями показалось ей совсем взрослым.
Вот он заворочался и поднял голову. Мигая на огонь, спросил глухим голосом:
— Никто не звонил?
— Нет.
— Ложись, я подежурю, — сказал Сашка, хотя ему смертельно не хотелось вставать.
— Спи, я посижу, — вполголоса отозвалась Лида.
Сашка подумал немного и снова улегся на лавку.
ebooksa