Бизнесмен

– А твое «может быть» как понимать? Видимо, так: если я тебя ткну мордой в следующую фотографию, ты признаешь еще что-нибудь?

– Не было ничего больше, я отвечаю!

В принципе Инга рассказала мне то же самое.

Демонстрация фотографий произвела на нее шокирующее впечатление. Из обвиняемого я мгновенно превратился в прокурора. Радость от тактической победы портило только собственное сравнение с Плаксой, которое неотвязно крутилось в моей голове.

Чуть не падая на колени, Инга клялась, что «жесткое порно» – фальшивки, а на «полароидной» карточке запечатлен самый вольный момент той истории. Ни до, ни после ничего более пикантного не происходило. Разговор, на протяжении которого Берестнев не столько пытался успокоить Ингу, сколько объяснялся ей в своих пламенных чувствах – дескать, она давно ему нравится, а ее не ценю, и так далее, стандартный набор обольстителя чужих жен, – и все норовил прикоснуться к выпуклым местам; такие попытки Инга обрывала в зародыше. Вполне пристойный танец. И неожиданный поцелуй, куда более страстный, чем дозволяют нормы приличия. Эту мизансцену, с небольшим опозданием, и зафиксировал какой-то фотограф из числа гостей. Вряд ли он специально рыскал в поисках компромата, просто так получилось. Вадим чуть не набил ему морду и карточку отобрал. Хотел сохранить, но теперь уже Инга отобрала у него фотографию. Почему не уничтожила сразу? Трудно сказать. Самое правдоподобное объяснение – просто по дурости. Хранила дома, среди всяких своих женских секретов. А потом потеряла. Где, каким образом? Еще один трудный вопрос. Перекладывала с места на место, в том числе могла положить и в одежду, которую потом отдавала в химчистку. Когда хватилась пропажи, уже невозможно было выяснить обстоятельства. Пропала – и ладно. Главное, чтобы я не увидел. Но, зная мой характер, Инга пребывала в уверенности, что я не стал бы ждать какого-то особого случая, чтобы предъявить фотку. Устроил бы разбор сразу, как только увидел ее. Стало быть, раз обошлось без скандала, то карточка попала не ко мне.

С Вадимом у нее ничего больше не было. Правда, он два раза звонил, причем в такое время, когда меня дома быть не могло. На свидание в открытую не приглашал, просто зондировал почву. Инга дала вежливо понять, что ловить ему нечего, и звонки прекратились…

– Я был не прав, Костя! Но и ты пойми меня правильно. Я – нормальный мужчина, а она – очень красивая женщина. Очень!

– И что?

– Неужели ты меня не можешь понять?

– Ты же говорил, что даже в мыслях…

– Говорил, спорить не буду. Но я же не евнух, черт побери! Тем более, тогда столько выпил.

– Это тебя, конечно, оправдывает.

Вадим не уловил иронии в моем ответе. Оживился, придвинулся ближе к столу:

– Ты лучше подумай, кто мог устроить всю эту свистопляску.

– Совсем недавно ты подозревал Плаксу.

– Может, и он. А ты помнишь, как в классических детективах? Там главный вопрос: кому это выгодно?

– И кому?

– Присмотрись к своему Цыгану внимательнее. Я тебе советую. Присмотрись. Кушнера нет. Если тебя отодвинуть от дела, то кому все перейдет? Рамису? Извини, конечно, он хороший парень, но у него извилин не хватит. Он просто не вытянет! А Цыган справится. Дружков своих позовет, из ментовки. Ты в курсе, что в Москве творится? Менты с комитетчиками до власти дорвались и сейчас начнут кроить все по новой. Они ведь приватизацию проворонили, и теперь им обидно. Вот помяни мое слово, будет такое: с одной стороны, станут от своих избавляться, кто зарвался сверх меры, поляны не видит. А с другой – начнут бизнес теснить, все, что наиболее прибыльно, под себя подминать. Фармацевтика – это всегда хорошие деньги… Так что присмотрись к Цыгану. Бля буду, все непонятки он закрутил!

Я убрал фотографии. И свои, и Вадима. Встал, начал обходить стол. Думая, что я хочу попрощаться, Берестнев тоже поднялся и протянул для пожатия руку.

Наверное, он не ожидал того, что произойдет. Ну и дурак! Предупреждать я не стал.