Меня немного потряхивало. Ожидание казни мучительнее, чем сама казнь. Особенно если знаешь, каким способом она будет произведена.
Правда, в моем случае способ не мог отличаться экстравагантностью. Пуля в затылок или пуля в лицо – вариантов немного. Никакого сдирания кожи, четвертования или утопления в Финском заливе, со связанными руками и чугунной бадьей на ногах. Если я оплошаю, все произойдет быстро и не особенно больно.
Планировка первого этажа логикой не впечатляла. Множество комнатушек, в которых было не развернуться. Просто казарма какая-то!
А вот и спуск в пресловутый подвал… Широкий двустворчатый люк, бетонная лестница. Ступени вели в темноту. Уже начав спускаться, я заметил выключатель. Он был расположен необычно: чуть выше деревянного плинтуса. Татарин по нему ногой, что ли, пинал?
Я ткнул пальцем клавишу, и в подвале загорелся свет. Достаточно яркий для того, чтобы можно было сразу оценить всю картину.
Помещение представляло собой прямоугольник с гладкими бетонными стенами, метров десять в длину и пять в ширину. Справа и слева из металлической сетки и уголков были оборудованы клетки, в которых Татарин, надо полагать, держал своих пленников. На дверях висели замки. Внутри клеток ничего не было – ни лежака, ни столика, ни параши, только в стены, на разной высоте, вмурованы железные кольца. Если придут с обыском, то всегда можно сказать, что подвал предназначен исключительно для хранения корнеплодов и банок с соленьями.
В противоположном от меня углу, слева, за клетками, на полу что-то лежало.
Что-то?!
Почему – что-то? Я сразу понял, что это мертвец. Не было крови, не торчал топор из спины. Но одного взгляда хватило, чтобы понять: я вижу покойника.
Не первого в своей жизни. И, надо полагать, не последнего.
Он лежал лицом вниз, раскинув руки симметрично, под углом в сорок пять градусов к туловищу. Как будто перед смертью пытался изобразить самолетик. Я видел коричневые подошвы ботинок, и что-то странное на ноге: правая брючина задралась почти до колена, открывая темное кольцо, опоясывающее икру. В первый момент я подумал, что вижу протез, потом – что это какие-то кандалы, и лишь затем разглядел, что от кольца протянулись вниз две резинки. Подтяжки для носков? Точно! Такие штуковины я встречал только в магазинах. И никогда бы не надел их на себя. Стыдно представить, какие шутки станут отпускать в морге, раскладывая на столе клиента в этаких причиндалах… Вы бы думали о такой ерунде на моем месте? А я почему-то подумал.
Я подошел ближе. Оказалось, что в пол, верхними краями заподлицо с ним, была вмурована ванна. Обычная чугунная посудина, с драной эмалью, на две трети заполненная ржавой водой. Голова трупа почти свешивалась в нее.
Поверхность ржавой воды подрагивала, расходилась кругами. Наверное, дом вибрировал от проходившей мимо электрички – железнодорожная ветка пролегала всего в полусотне метров от границы участка, и я вроде бы слышал какой-то характерный для электропоезда шум.
А вот запах я слышал не «вроде бы» – он буквально шибанул в нос, стоило мне оказаться в полутора метрах от трупа. Характерный такой запашок…
Как это называется поприличнее? Непроизвольное опорожнение кишечника? Короче, в момент смерти, или непосредственно перед ней, покойник обделался.
Что тут сказать? Со многими это случалось, я знаю. Не все в наших руках, есть вещи, которые случаются неожиданно, каким бы ты ни был героем, пока не посмотрел в бездонный зрачок пистолета.
Но помочи для портянок он бы лучше не надевал.
Я присел рядом с трупом на корточки.
Его убили выстрелом в затылок. Пуля оставила небольшое входное отверстие, почти незаметное в густых завитках седоватых волос, но в лицевой части черепа пробила дырень размером с кулак. Так что вода была бурой не только от грязи и ржавчины…
А перед тем как застрелить, его жестоко избили, переломали на руках пальцы и душили удавкой. На шее осталась видна борозда от петли, и широкие царапины от ногтей – от ногтей его собственных переломанных пальцев, которыми он пытался эту петлю разорвать.