– Ты похудел, – внезапно замечает Веснушка, скользнув по мне беглым взглядом.
– Есть немного, – соглашаюсь с непринужденной улыбкой. – Зато ты расцвела. И это не комплимент. Я рад видеть тебя такой.
Она смущенно отводит взгляд. Между нами снова повисает многозначительная тишина, но она не давит, не вызывает напряжения. Мне легко, словно это наша первая встреча. Олеся и правда неуловимо изменилась, вернулся тот внутренний свет, который я видел в ней, когда мы только начали встречаться. Потом он стал медленно угасать по мере того, как воплощался ее главный страх.
Она влюбилась.
Что же в этом такого пугающего, спросите вы, но главный парадокс любви состоит в том, что одним это чувство дарит крылья и позволяет парить над землей, а других – разрушает, пробуждая подавляемые страхи и подсознательно запуская защитные установки. Олеся проиграла внутреннюю борьбу и пошла путем наименьшего сопротивления, считая свое решение единственно верным для себя, да и для меня тоже. Но правда в том, что никакого правильного пути не существует. Есть только выбор, который мы делаем, и то, почему мы делаем именно его. Однозначно оценить последствия своих решений поможет только время, если оно у нас есть.
– Ты давно в Питере? – нарушив молчание, интересуюсь я.
– Больше месяца, – коротко отвечает она, но в этих двух словах заключено все, что мне нужно знать.
– Где остановилась? – решив не смущать ее вопросами зачем и почему, я переключаюсь на бытовую тему.
– В общежитии фонда, в котором сейчас работаю.
– В том, что выдал тебе пропуск?
– Ага, – кивает она, опустив взгляд.
– У тебя удивительная тяга к жизни в спартанских условиях, – делюсь с ней своими заключениями. – Ты не бедствуешь, почему не сняла квартиру, раз уж решила задержаться?
– Пока мне необходимо быть там, где я живу сейчас, – твердо отвечает Олеся. Я озадаченно вскидываю брови.
– Надеюсь, это никак не связано с волонтёрской деятельностью в красных зонах? – настороженно уточняю я. Она отрицательно качает головой, взглянув на меня с едва заметной улыбкой. – Хорошо, а то я начал волноваться.
– Мне приятно, что ты волнуешься обо мне, – Олеся снова ставит меня в тупик очередным обескураживающим заявлением.
– С каких это пор? – не удерживаюсь я от иронии. Она улыбается увереннее и признает очевидное:
– Недавних.
– Откуда ты узнала, что я выписался из реабилитационного центра?
– Валя позвонила. Сказала, что Олег поехал тебя забирать, – не увиливая, объясняет Олеся.
– Как только я вернусь к работе, Валя получит у меня штрафное дежурство вне очереди, – сардонически ухмыляюсь я.