Она встала, отодвинув стул, и ее длинная цветастая хламида вздулась пузырем на поддувающем от двери сквозняке.
— Ого, похоже, у нас намечен торжественный завтрак? — захихикала Кэролайн.
Эми смущенно оглянулась. Доктор Кавендиш тоже окинула взглядом новое платье и на миг замерла, словно забыв, где находится.
— Начинаем? — спросила Эми.
Доктор выдохнула, не отрывая взгляд от ее балахона.
— Что? Ах да, конечно…
Сняв шлепанцы, Эми робко ступила на весы, отведя глаза от заметавшейся под ногами стрелочки. Глянула в окно: порывы ветра шевелили высокую траву во внутреннем дворике.
— Не хочу знать свой вес, — шепнула она доктору, избегая смотреть на стрелку.
— Ровно тринадцать стоунов! — провозгласила доктор Кавендиш на всю комнату и углубилась в документы. — Так, а что у нас с ростом? Ага, пять футов три дюйма.
Она покачала головой и с явным неодобрением прищелкнула языком.
Эми совсем смутилась. До сих пор она не помнила свой рост, а вес и вовсе игнорировала, и вдруг все о ней стало известно совершенно незнакомым людям… Она прошла на свое место мимо поднявшей брови Одри. Гейнор с сочувствием улыбнулась и похлопала Эми по руке.
— Молодец, что вызвалась первой!
Так вышло, что Эми установила своеобразную планку, и вся группа вздохнула с видимым облегчением. Наверняка у многих только что повысилась самооценка… Женщины прибодрились, обретя уверенность: Эми всем дала фору.
— Итак, кто следующий?
Группа затихла.
— Никаких яблок, пока не взвесимся! Будем считать завтрак наградой за сегодняшнюю процедуру.
Эми, считая секунды, сглотнула слюнки при виде уже слегка заветренного ломтика.
Аню им официально не представили, лишь упомянули вчера вечером ее имя. Скудный завтрак подошел к концу, и экономка, привидением выскользнув из кухни, молча начала собирать пустые стаканы. Отчего-то ее присутствие смутило и несколько удивило женщин. Кэролайн пихнула локтем Вики, разглядывая Аню так, словно именно та и была новоприбывшим чужаком. Жасмин округлила глаза, наблюдая, как повариха ставит стаканы один в другой, забрызгав каплями сока свой белый фартук.
Аня — высокая женщина с могучей, словно у толкательницы ядра, фигурой — приблизилась к Эми, и та, скомкав салфетку, бросила ее в свой стакан. Лицо у поварихи было бледное и рыхлое. Заметно, что на солнце ей бывать приходилось нечасто. Скорее всего, лет тридцать с хвостиком, однако похоже, что трудная жизнь преждевременно ее состарила.
Прибравшись, Аня вышла из столовой так же тихо, как и вошла. Женщины замолчали, на минуту забыв о пережитом испытании со взвешиванием.