— После смерти отца поняла, что уехать пока просто не могу. Мама расстроится и… Прости, наверное, тебе неприятно, что я об этом заговорила?
— Все нормально. — Дженни поднесла огонек зажигалки к кончику сигареты. — Чем же ты сейчас занимаешься?
— Учусь в колледже в Беттлборо, на курсах писательского мастерства. Может, потом поступлю в университет Йорка на журналиста.
— Тогда тебе точно придется переезжать, здесь для нормального репортажа ни черта не найдешь, — заметила Дженни, стряхнув пепел.
— А ты где продаешь свои произведения?
Официантка плюхнула на стол тарелочку худосочных английских блинчиков и пиалу с клубничным джемом. За ними последовала чашка чая с медленно оседающими чаинками. Клара хотела было вслух оценить блюдо, однако промолчала.
Дженни затянулась, посматривая на сестру; та аккуратно разрезала блинчик, сдобрив его тонким слоем джема.
— Знаешь, я пока не считаю себя настоящим художником. Так, продаю карикатуры за сущие гроши, иногда получается сбыть картину на второсортных выставках.
— Что же тут ненастоящего? — пробубнила Клара, уминая блинчик.
— Ну, художники бывают разные. Слушай, приятно было тебя повидать, но… — Дженни начала собирать свои причиндалы.
— Постой, не уходи! Давай еще поболтаем. Все же мы сестры, я хочу узнать о тебе как можно больше…
— Сестры, говоришь? — Дженни, повернувшись к витрине, выдохнула клуб дыма и раскрыла кошелек.
— Я заплачу, — предложила Клара.
— Не суетись. Я не совсем пропащая, что бы там ни говорила наша мать.
— Извини, я не это имела в виду…
— Клара, я шучу. Все нормально. Ну, вроде как нормально.
— Ладно, ладно. Хотела кое-что спросить… — Клара замялась.
— Что именно?
— Дело в том… В общем, я пишу курсовую на тему исторического наследия, так что… — Она заерзала на стуле.
— Давай, договаривай.