Мероприятие, организуемое ведущим Ивент-агентством по организации мероприятий, Ивент-агентством «Impossible», расхваливала с восторгом менеджер по внутрифирменным мероприятиям на новой фирме — и вот Ильзе снова стояла здесь, в Альпах, но на этот раз не на утесах ледяного ущелья Хелленталь, а на несколько метров к востоку, в горах Веттерштайн, на пути к Шахену, на историческом пешеходном маршруте под названием «По следам сказочного короля», к знаменитому охотничьему замку Людвига II. Из огня фирмы QQu да в полымя крупной международной компании. Она могла бы отказаться от участия, да, вполне. Но такой отказ означал бы, что она не годится для командной работы, недостаточно инновативна для фирмы. Ни рыба ни мясо, ни то ни се, и вовсе ничто. Итак, сейчас ей нужно было продержаться.
В апреле подъем к охотничьему замку был еще перекрыт для обычных смертных романтиков, дороги были покрыты снегом и льдом. Но агентство было постоянным и прежде всего платежеспособным пользователем скалистых мест вокруг котловины, оно заполняло гостиницы, рестораны и городскую казну, и ее клиенты приезжали снова и снова, не то что эти бешено несущиеся туристы из Гамбурга или Сицилии, которые, не задерживаясь, щелкали на свои фотоаппараты вершину Альп и неслись дальше. Агентство получало специальное разрешение.
Исторический турпоход с агентством «Impossible» означал, однако, также и поход в историческом одеянии, а оно было чертовски неудобным, как это Ильзе Шмитц заметила уже при первых шагах подъема в гору.
Каждый из двадцати участников был одет аутентично вплоть до нижнего белья, оно щипало и стягивало, от него краснела кожа, и старое доброе время сейчас уже казалось несколько обременительным. Шмотки из неолита были удобнее. Вначале общество еще смеялось и шутило, но потом, когда дорога стала более крутой и скользкой, когда сотрудники крупной международной фирмы увязли по щиколотку в снегу, разговоры смолкли. Каждый пытался сконцентрироваться на своей роли. На самой Ильзе Шмитц было платье придворной куртизанки, массивный кринолин и прилегающая жакетка над стягивающим корсажем, широкополая шляпа в стиле Леди Чаттерлей и филигранные ботинки на шнуровке ставили ее в один ряд где-то между Маркизой де Помпадур, Лолой Монтес и Камиллой Паркер Боулз. Мужчинам в исторически облаченной туристической группе было не легче. Перед Ильзой топал венгерский гвардейский офицер в полном парадном мундире, состоявшем из островерхой каски с султаном из конских волос, пальто и гвардейской сабли (господин Шухарт из конструкторского отдела), позади нее шагал епископ в расшитом одеянии для торжественных церемоний, конечно, в митре и с посохом, а также с перстенем с печаткой, который нужно было все время держать на виду (господин Брезеке из отдела маркетинга), и совсем сзади сгибался под тяжестью ноши слуга в тяжелой льняной ливрее Виттельсбахского двора (господин Хойптль из отдела контроллинга) — несмотря на сгорбленность, господин Хойптль нес перед собой еще большую красную подушку на вытянутых руках, где лежало украшенное серебром охотничье ружье — драматургический элемент, дававший повод для кое-каких рассуждений по поводу сегодняшнего мероприятия. Сейчас они как раз проходили мимо Оксенвизе
— А это вообще-то король? Я имею в виду
Еще полчаса они, кряхтя, тащились за шатающейся повозкой, один раз из чащи показались четыре охотника, заняли позицию и протрубили на своих сверкающих латунью охотничьих рожках — ха-ла-ли, ха-ла-ла! — серенаду. Затем начались первые сбои. Легкомысленная обувь «фэн-де-сьекль»[6] была слабым местом всего мероприятия. Маркиза Люксембургская (фрау Брекль с телефонной станции) сняла шелковые цветные туфельки и пошла дальше в принесенных с собой кроссовках. «Нарушение правил игры!» — закричал ей вслед епископ. «Сам такой», — ответила маркиза, и обоим было гарантировано снятие балла — внедренные в группу шпионы агентства «Impossible» наверняка уже это записали. Но в районе Заувальд среди утомленных пешеходов, топавших по снегу, послышался ропот. Там наверху, наконец показалась знаменитая деревянная хижина — охотничий и увеселительный замок короля. Все были уверены, что в находящемся перед ней приюте Шахенхютте есть настоящая еда с местными продуктами. Уже было объявлено о неизменных поварах высшего класса, жаренных на гриле шпикачках, дичи, мясе серны, которую, может быть, еще нужно будет застрелить, и не важно, кто это сделает.
Перед ними стоял сказочный король. Он был обернут в большую голубую мантию, темная брошь из изумрудов выглядела как жирный паук, который вскочил ему на шею. Одни только костюмы стоили, наверное, целое состояние, подумалось Ильзе. Лицо короля все еще было скрыто. Только глаза были открыты, он огляделся вокруг, поднял голову, стащил с носа защитную дыхательную маску и стал принюхиваться, будто бы хотел понюхать каждого в его империи, франков, швабов, жителей Верхнего Пфальца, Нюрнберга, Аугсбурга и всех, кто жил на бело-голубых полях блаженных. Он оглянулся, и откуда-то, из лесов, с холмов, раздалась тихая музыка, нежная мелодия, несколько простых тактов в вечном ритме появления и исчезновения. Деревья тихо навевали свою зеленую песню, воздух был наполнен сплошным счастьем. Замечательная деталь, подумала Ильзе, музыка, которая раздается откуда-то, действительно замечательная деталь, агентство умеет придумывать. Но музыка доносилась не откуда-нибудь, ее исполнял Беппи Фишер, всемирно известный игрок на цитре, который и воспроизводил эти звуки. Он до этого сидел в паланкине, совсем рядом с королем, а теперь вышел, неся инструмент перед собой, как Орфей свою лиру. На нем была накидка и берет. И для тех, кто хоть немного подготовился к этому историческому походу под названием «По следам сказочного короля», было очевидно: игрок на цитре изображал Рихарда Вагнера, великого, собственно почти уже баварского композитора Рихарда Вагнера, который исполняет для государя что-то из его опер. Исполнение на открытом воздухе увертюры из «Тангейзера», на цитре, настоящим жителем гор. Неплохо, подумала Ильзе Шмитц. И впервые у нее было чувство, что здесь может быть не так плохо, как тогда в ущелье Хелленталь.
Один из лакеев подал знак носовым платком. Сейчас придворный этикет требовал склониться, расшаркиваясь и приседая в реверансе, и десяток взрослых менеджеров согнулись бессловесно перед исполнителем роли Людвига. Ильзе Шмитц снова выпрямилась. Хорошо, что ее не стали подкрашивать и пудрить, так как внимание короля обратилось вдруг на нее, маленькую Ильзе в присборенном и гофрированном одеянии куртизанки. Королевским жестом руки он велел ей подойти. С завистью наблюдали за ней остальные, Клаус Вондрикат из отдела рекламы скрипел зубами, но сохранял самообладание. Сказочный король не говорил, он только жестикулировал, он показывал вверх на возвышенность. Ильзе жмурилась и увидела, против солнца, несколько движущихся точек. «Серны!» — шепнули некоторые из двора; те, кто знал французский, шептали
— Да это ведь…
— Как он сидит на лошади!
— Это может быть только…
И это был он: Пьер Брис, который когда-то играл вождя апачей и который сейчас, не менее величественно, изображал короля. Так мог бы выглядеть Людвиг II, если бы ему, как Пьеру Брису, исполнилось восемьдесят. У некоторых, кому было за тридцать, задрожали колени, в их числе у Ильзе Шмитц. Она в юности была горячей поклонницей Пьера Бриса. Облагороженный «индеец» Людвиг только махнул ей, и она подошла поближе. Хотя она и знала об инсценировке, его серебристо-голубые, как озеро, глаза пронизывали ее насквозь. Что это был за взгляд! Он показал ей жестом подняться к нему на лошадь, она ухватилась за протянутую руку и взобралась с помощью быстро подставленной лесенки к нему на лошадь. Все еще держа ружье в руках, она села позади него как вооруженная невеста мотоциклиста, и он тотчас же пустился вскачь. Раздались бурные аплодисменты, почти без зависти аплодировали все в команде этой сцене, и с радостными возгласами она размахивала ружьем над головой. И тем не менее: она еще никогда не ездила верхом и через несколько прыжков почувствовала легкую тошноту. Но слава Богу, король остановился у подножия покрытого снегом крутого склона, зубчатые скалы резко поднимались вверх и немного защищали от поднявшегося вдруг ветра. Он развернул лошадь против ветра, осторожно взял ее ружье и направил его в сторону серн, в телесном существовании которых она все еще сомневалась. «Картонные серны!» — слышала она перед этим сквозь хихиканье. Издалека были слышны звуки цитры, ее указательный палец нажимал на спуск. Но выстрела не произошло.
Придворные льстецы баварского короля, стоявшие внизу, первыми увидели лавину, все сразу же вышли из своих ролей и с криками показывали вверх. То, что произошло что-то непредвиденное при этом приключенческом мероприятии, что-то катастрофически непредвиденное, поняли по тому, что одетые в ливреи слуги стремительно убежали, не заботясь о короле. Вся компания высоких господ рассыпалась, позабыв этикет и спасаясь от траектории схода лавины.
Ильзе Шмитц и Пьер Брис тоже смотрели наверх. Там, на расстоянии пяти-шести метров оторвалась большая снежная глыба, катилась устрашающе величественно вниз, она катилась вниз, прямо на них. Снег был мокрый и грязный, это отсюда было видно, и снежная стена, высотой в человеческий рост, ударила по лошади и всадникам. Виннету-Людвиг пришпорил лошадь. Ильзе, которая не вцепилась в храброго всадника, сорвало с лошади, и она грохнулась с двухметровой высоты на твердую промерзшую землю. Ружье она крепко прижимала к себе, лавина находилась еще в тридцати метрах от нее. Она ругалась и хотела встать на ноги. Лавина находилась еще в двадцати метрах от нее. Как только Ильзе сделала первый шаг, подвернутая лодыжка отозвалась болью. Десять метров. Может, сломала ногу, Ильзе сейчас не могла сдвинуться ни на шаг. Пять метров. Она изо всех сил звала на помощь. Три метра. Она бросилась на землю и легла плашмя, в наивной надежде, что снежная масса пронесется над ней. Один метр.
Господин Вурхтердингер из отдела сбыта, который изображал великого герцога Регенбургского, подвергался в течение всего мероприятия легким насмешкам со стороны всех участников. Он был самым тяжелым на подъем среди всех туристов, огромный живот выпирал из-под кольчуги. Фыркая и сопя, господин Вурхтердингер протопал весь путь до Шахена, он был довольно молчаливым, этот великий герцог, но ему тоже хотелось проявить гибкость, открытость, готовность работать в команде, подвижность и многое другое. Он остановился и оглянулся еще раз назад на сошедшую лавину. Он достал свой маленький цифровой фотоаппарат из-под кольчуги и сфотографировал мирный, белый пейзаж. Рогатые сани короля стояли как задрапированные на улице, обладатели ливрей и подхалимы в королевских синих одеждах удрали, другие участники мероприятия тоже уже были на пути в сторону Шахенхютте. Господин Вурхтердингер еще раз сфотографировал нетронутую белизну с рогатыми санями, затем он повернулся, чтобы пойти вслед за остальными.
Если бы он только еще немного подождал! Только пару секунд, и тогда у него перед глазами был бы действительно необыкновенный фотосюжет, весенний этюд, полный прелести и грации. А именно, в одном месте раскрылся снег, и что-то маленькое, изящное проворно пробиралось сквозь белый ковер. Можно было видеть несколько пальцев, затем барахтающуюся руку, одетую в перчатку из телячьей кожи. Теперь показались рукава, украшенные тончайшими брюссельскими кружевами, ржаво-красная бархатная отделка протискивалась сквозь грязную сырость, и, наконец, появилось мягкое плечо вместе с прилежащей к нему головкой, обрамленной свисающими завитыми локонами. Ильзе Шмитц совсем выбралась наружу и отряхивала снег с промокшего платья куртизанки. И вот она стояла здесь, непогибший подснежник, однако без ботинок, они застряли где-то в снегу. В руке Ильзе все еще держала украшенное серебром ружье, которое ей предоставил его величество король для стрельбы по сернам или для стрельбы по картонным мишеням.
Ильзе чертовски повезло. После падения с лошади она попала в небольшое углубление в почве и легла там; когда первая лавина пронеслась над ней, тяжесть снега прижала ее вначале вниз, затем по законам физики вытолкнула полужидкое тело снова наверх. Это было подобно уравнению: корень из веса, деленного на скорость минус омега, но самое главное — она была жива. Таким образом, она была покрыта снегом высотой только полметра, и в первый момент просто не знала, жива ли вообще. Но скоро смогла освободиться. Ильзе Шмитц, птица феникс из белого пепла, отряхивалась и осматривалась вокруг: нигде ни души. Новое испытание? Новый вызов? Новый шанс набрать баллы? Но может быть, в первую очередь ей хотелось согреть пальцы на ногах. На некотором расстоянии стоял манящий к себе паланкин Людвига II, и она пошла, спотыкаясь, к нему. Может быть, там внутри она сможет немного обсохнуть. Она бросила ружье внутрь и забралась через боковое окошко в узкую каюту. Понятно, ей нужно было наверх, к остальным, в приют Шахенхютте, чтобы оттуда привести людей на помощь, но сначала надо растереть досуха ноги. Или остальных тоже засыпало? Нет, они ведь убежали, это она еще могла видеть.
Ильзе Шмитц сняла насквозь промокшие шелковые носки, нежнейшего льежского канареечно-зеленого цвета, и массировала пальцы ног. Но она еще не успела согреться, как ее внезапно перевернуло. Она потеряла равновесие и грохнулась на пол. По тому как быстро происходило это круговое вращение, и по виду из окна она поняла, что сани повернули и показывали сейчас в другое направление, вниз с горы, в прекрасную долину реки Лойзах. Повозка начала медленно скользить вниз. Ильзе смотрела вперед, сквозь меленькое незастекленное окошко, откуда можно было видеть только облучок. К ее удивлению, там был человек в белом лыжном костюме, который держал сани за оглобли. Он натянул свою, тоже белую, лыжную шапочку на лицо, шапочку с прорезями для глаз, которая даже самому веселому лыжнику придает вид бесстрашного грабителя банка. Правящий санями был, вероятно, помощником на мероприятии из агентства «Impossible», который должен был собирать реквизиты.
— У других все в порядке? — крикнула Ильзе сквозь маленькое окошко, на что мужчина только мельком взглянул в ее сторону. Он, вероятно, кивнул, но не дал никакого ответа. Резкий поворот, и Ильзу Шмитц снова отбросило назад, она ударилась о твердую землю. Но это было уж слишком для нее. Боль привела ее в ярость. Она поползла снова вперед, цепляясь за нижний край отверстия.