Пропавшие девушки

— И если все пойдет как надо, — отвечаю я, — Колин Маккарти выйдет из тюрьмы.

— Получается, Ава освободила брата, но, сама того не зная, бросила подозрение на мужа, — говорит Андреа. — Натуральный дурдом. Даже представить себе не могу.

Я чувствую, как в кармане у меня вибрирует телефон. Глянув на экран, останавливаю запись на компьютере.

— Легка на помине? — спрашивает Андреа.

— Поверить не могу, — говорит Ава, когда я беру трубку. — Честное слово, поверить не могу. Вот же говнюк!

Она аж шипит. Слышу вибрацию настоящей ярости в ее голосе. По правде говоря, меня это слегка успокаивает. Я боялась, что будут слезы. Боялась, что заодно и меня сочтут виноватой. Что Ава, вероятно, захочет свалить все на гонца.

— Это ДНК? — спрашиваю я. — Из душа? Благодаря этому его арестовали?

— В воскресенье мне позвонили и сказали, что нашли тело Дилана Джейкобса. Полиции нужны были образцы нашей ДНК — всех, кто был причастен к делу Сары, — чтобы исключить нас из списка подозреваемых, — говорит Ава. — Я принесла им расческу Теда и сдала образец слюны. Без малейших колебаний. Наверное, они считают меня наивной дурой. — Она горько усмехается.

Значит, это правда, думаю я. Они получили образец ДНК Теда. Должно быть, сравнили его с чем-то — с волосом в душе или с чем-то, что обнаружили на теле Дилана. Заметив, что перестала дышать, отвожу микрофон телефона подальше от лица. Несколько раз вдыхаю и выдыхаю в сложенные ладони, чтобы остановить панику и гипервентиляцию.

— Даже представить не могу, каково тебе сейчас, — отдышавшись, говорю я. — Ава, мне так жаль.

— Не стоит, — шипит она. — Этот подонок, этот поганый ублюдок. Из-за него я потеряла годы, которые могла бы провести с братом. Мой младший братик потерял годы жизни из-за того, что меня настолько ослепила любовь, что я не могла видеть то, что было прямо под носом.

— Ты не виновата, — говорю я, хотя это пустой звук.

В детстве я слишком часто слышала эти слова и теперь не могу произнести их хоть с какой-то уверенностью. И я понимаю ярость Авы. Я знаю, что значит быть до конца преданной сестре или брату. Быть готовой смести все остальное в твоей жизни ради этих уз.

— Знаешь, Дилан мне как-то позвонил, — говорит Ава, и до меня доносятся ее всхлипы. Неужели она плачет? — После того, как Колину вынесли приговор. Сказал, что ему казалось, будто Сара встречается с кем-то еще.

— Дилан тебе так сказал? — переспрашиваю я.

— Да. Они с Колином никогда друг другу не нравились, но даже у него были сомнения после суда. Он говорил, Сара упоминала, что к ней приходил парень. Парень постарше, который ей нравился. Заставила Дилана поклясться, что он никому не расскажет.

Ава снова смеется, и на сей раз звук точно напоминает всхлип. Я понимаю, что она все-таки плачет. Никогда не видела, чтобы Ава плакала.

— Мне такое даже в голову не могло прийти, — продолжает она. — Даже мысли не возникало, что это мог быть Тед. Парень постарше. Черт возьми! Боже мой!

— Дилан сообщил об этом в полицию? — спрашиваю я.

— Не знаю. Я говорила ему, что надо сообщить. Но, видишь ли, во всем, что не касалось вины Колина, они были так близоруки, что, наверное, не обратили на Дилана внимания. Надо мне засудить их к чертям собачьим.