Такого рода был мой приятель Костя. Давно бы однокашники заколотили его до смерти, если б не защита преданных bravi, давно бы Шарле выгнал его из пансиона, если бы чрезвычайная красота ребенка не заставляла его держать Костю напоказ — везде, где требовалось. Сверх того способности его были далеко не дюжинные, особенно в естественных науках; он, не учась, отвечал лучше всякого другого воспитанника.
До сих пор мне необыкновенно приятно анализировать этот странный характер, и потому я часто обращаюсь к нему. Можете себе представить, как интересовал меня в то время первый приятель одних лет со мною.
Прошло около месяца со дня моего вступления в пансион. Дела мои шли хорошо, я отдыхал душою. Домой ходил я неохотно и возвращался назад ранее всех.
Один раз, в праздник, воротился я вечером в пансион и собрался лечь в постель. В это время подошел ко мне Костя с чрезвычайно ласковым видом. Он вскочил на постель, у которой я сидел, и оттуда перескочил на мое плечо, на котором уселся как на кресле. Эта странная позитура означала необыкновенную любезность с его стороны.
— У меня к тебе просьба, Алексей, — сказал он. Костя, в противность школьному правилу, не называл никого по фамилии, а по именам, прибавляя иногда к ним эпитеты, показывавшие редкую озлобленную наблюдательность.
— Посмотрим.
— Сделаешь?
— Не знаю. В чем дело?
— Обещай просто.
— Не хочу.
Костя вздрогнул с досады, однако удержался.
— Хочешь быть с нашими? Нас семеро (он пересчитал компанию), хотим завтра побить весь класс.
— С ума вы сошли? Их втрое больше.
— Ничего, они все хилые. Завтра учитель истории не придет. Иные в классе заснут, иных мы вызовем прочь. А остальных всех прибьем.
Мне стало и смешно и странно. — Подите все к черту, — сказал я, — в жизнь мою меня не били, и я бить никого не намерен.
— Так молчи по крайней мере, мы тебя не тронем.
— И молчать не буду. Пора кончить драки, черт знает за что.
— Как черт знает, за что? — проговорил Костя, стиснув зубы. — Вчера из них одна бестия меня обругала... которая, не знаю, — так всех бить.
— За что и как обругала?
— Ни с того, ни с сего, они прозвали меня гадкой девчонкой!