Но главной его заслугой было не просто сохранение миссии и добрых отношений с другими, но пастырское служение среди монахинь, прихожан монастыря и паломников. Старец о. Димитрия – святитель Антоний (Абашидзе) – был для него примером пастырского служения и попечения о монашествующих. Отец Димитрий со всеми общался, беседовал, был исповедником большинства монахинь. Новым сестрам уделял особенно много внимания. С арабскими сестрами – да и со многими русскими – изучал русскую литературу, вместе читали Достоевского, занимались русской историей. Русская культура была для него неотъемлемой частью русского православия, и углубление образования он считал крайне важным для монашеской жизни. Пожалуй, ни один из начальников миссии не трудился так много над образованием и возвышением культурного уровня монахинь русских иерусалимских обителей.
Заболел о. Димитрий еще в 50-е годы: у него обнаружился диабет, на фоне которого развивались глаукома и прогрессирующая слепота, обернувшаяся с годами полной потерей зрения. В 1968 г. его сменил на посту начальника миссии архим. Антоний (Граббе), но о. Димитрий остался в Елеонском монастыре, продолжая опекать сестер и не пропуская богослужений. Умер он в 1985 г. в возрасте 77 лет. Похоронен на Елеоне за храмом, рядом с игуменьей Тамарой.
Архимандрит Антоний (Граббе)
В 1960-1980-е годы жизнь «русской Палестины» оказалась тесно связана с деятельностью архим. Антония (Граббе). С 1968 по 1986 г. он возглавлял Русскую миссию и одновременно Православное Палестинское Общество. О. Антоний был ярким представителем «карловчан» эпохи максимальной отделенности Русской Зарубежной церкви от остальных православных церквей. Русский аристократ и американский гражданин, любитель роскоши, светский человек по поведению, он был столь убежденным фундаменталистом в церковных делах, что не считался в них даже с мнением собственной иерархии. В Иерусалиме с его именем связаны в первую очередь суды, приведшие к признанию незаконности «апельсиновой сделки» и выплатам компенсаций Русской миссии и Палестинскому Обществу. За этим, однако, последовал конфликт с собственным Синодом и лишение сана. Последние 20 лет жизни о. Антоний провел в неканонических юрисдикциях, став там епископом. Умер в Нью-Йорке в 2005 г., на 79-м году жизни.
Отец Антоний родился в 1926 г. и был сыном графа Георгия Граббе, приближенного митр. Антония (Храповицкого) и одного из наиболее правых деятелей русской эмиграции. Позже Георгий Граббе принял священный сан, а затем стал епископом (с именем Григорий), несколько десятилетий подряд играя ключевую роль в деятельности Синода РПЦЗ и его внешних контактов, в особенности при Первоиерархе митр. Филарете (Вознесенском, 1964–1985). Интересно, что он был одним из главных противников владыки Иоанна (Максимовича) и даже выступал свидетелем обвинения на суде против него. Такие иерархи-«политики» вели в то время ко все большему отдалению Русской Зарубежной церкви от других православных церквей.
До середины 60-х годов Русской миссией управлял о. Димитрий (Биакай), который был больше пастырем, чем администратором. Однако за делами миссии продолжал наблюдать, в меру своих сил, Первоиерарх РПЦЗ митр. Анастасий (Грибановский), много лет проведший в Иерусалиме. После смерти митр. Анастасия в 1965 г. и в связи со все усиливавшейся слепотой о. Димитрия нужно было найти начальника, который был бы хорошим администратором и при этом являлся связующим звеном с Синодом. Архим. Антоний, как казалось, прекрасно для этого подходил, так что даже архиерея – наблюдающего за делами миссии со стороны Синода – в годы его правления поставлено не было. Американское гражданство нового начальника РДМ казалось защитой для дел Русской миссии в Израиле в условиях холодной войны.
Главным делом архим. Антония стала работа по признанию незаконности «апельсиновой сделки», по которой русская Палестина потеряла множество своих владений. Вернуть обратно собственность, уже использовавшуюся государством Израиль, было невозможно, однако крайне важным представлялось само доказательство незаконности сделки. Начальник РДМ подал в суд на государство Израиль. Дело ему казалось настолько очевидным, что в суд он обратился не за границей, а в самом Иерусалиме. После почти 15-летнего разбирательства суд в 1984 г. постановил, что отчуждение русской недвижимости было незаконным, поскольку произошло по договоренности двух правительств, а не по решению законного собственника о продаже. Это судебное решение означало, что советское правительство не является законным собственником русских владений на Святой Земле, хотя израильтянам и было удобно считать его таковым во время «апельсиновой сделки» и переговоров с Советским Союзом. Советские историки важность этого судебного решения предпочитали умалчивать, поскольку обязаны были подчеркивать идею справедливости «возвращения» русского имущества Советскому Союзу в 1948–1950 гг. Разбирательство 1984 года доказало, что собственниками являлись РДМ и Палестинское Общество: иерусалимский суд не постыдился признать неправоту своего государства.
Компенсация за незаконную сделку составила 7 миллионов долларов, то есть больше, чем в 60-е годы получил от Израиля Хрущев. Постановление суда означало юридическое окончание вопроса о проданных русских землях. Речи об их возврате идти не могло, а их отчуждение признавалось свершившимся фактом.
Успешное завершение судебного разбирательства говорило о больших способностях и настойчивости о. Антония (Граббе). Архимандрит вообще был личностью любопытной. Стиль его жизни как в Иерусалиме, так и в Америке представлялся необычным для русского зарубежного духовенства: имея благодетелей, он жил на широкую ногу: пользовался дорогим автомобилем, устраивал приемы в гостинице
Со временем такой стиль стал вызывать нарекания паствы и привел к разбирательству со стороны зарубежного Синода. Многих беспокоило бесконтрольное расходование средств миссии и отсутствие отчетности. Значительная часть «отступных» советских денег была потрачена о. Антонием на его любимое детище – устроенную им в Нью-Йорке Свято-Сергиевскую русскую гимназию, имевшую лучших преподавателей и оснащенную по последнему слову современной техники. Ради миссийских дел и гимназии о. Антоний продал (без ведома Синода) некоторые русские участки на Св. Земле, использовать которые все равно уже не было возможности. Церковный суд постановил освободить о. Антония ото всех его должностей на Св. Земле и перевести в Европу. Однако тот не послушался решения суда и стал искать возможностей перейти в другую каноническую православную юрисдикцию: в Иерусалимскую или Сербскую церковь. В итоге
в сентябре 1986 г. зарубежный Синод лишил о. Антония священного сана «за безответственную растрату церковных средств, отсутствие отчетности в Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, нарушение законов об управлении чужим имуществом и соблазнительный образ жизни в нравственном отношении». Антоний (Граббе) не подчинился, стал переходить в неканонические юрисдикции, однако по закону остался председателем ППО, сохраняя за собой Александровское подворье. Жил он большую часть времени уже в Америке, перенес разорение своей гимназии и умер в немощи и одиночестве на 79-м году жизни в 2005 г.
Чтобы передать атмосферу того времени, приведем цитату из «Дневников» о. Александра Шмемана о его встрече с отцом архим. Антонием, о. Георгием Граббе в декабре 1973 г.: «Вчера – завтрак с о. Георгием Граббе в ресторане отеля. Эта встреча оказалась неизмеримо приятнее, чем я, откровенно говоря, ожидал. Тот стиль людей “нашего круга”, который все делает неизмеримо легче: знаешь, что не нарвешься на хамство, на грубость… О. Граббе – очевидно не фанатик, что я всегда знал. Но он консерватор в чистом виде, в смысле нечувствия проблем, окромя формальных (канонических, организационных)… Горе, однако, в том, что если для людей поколения Граббе это органический стиль, то для более молодых, попадающих в их орбиту, это “стилизация”, неизбежно ведущая к надрыву и неврозу. Может быть, каким-то внутренним чутьем он именно это и чувствует. Не знаю. Но от встречи и беседы не осталось никакого неприятного чувства, никакого осадка»[51].
После отставки Антония (Граббе) в 1986 г. Русская зарубежная миссия в Иерусалиме управлялась фактически уже не начальниками в сане архимандрита, а архиереем – наблюдающим со стороны Синода, как во времена архиеп. Анастасия. В конце 1980-х годов таким архиереем стал владыка Марк Берлинский, сделавший очень много для восстановления общения между Русской Зарубежной Церковью и Русской Церковью в Отечестве в 1990-2000-е годы.
Заключение. Наше время
С началом 1990-х годов в русском присутствии на Святой Земле многое изменилось. Больше не было Советского Союза, выезд из которого (особенно для паломничества) был невозможен в течение многих десятилетий. Постепенная легализация христианства – как при Константине в конце римских гонений – началась во время Перестройки перед подготовкой к празднованию тысячелетия Крещения Руси в 1988 году, и приняла особый масштаб после 1991 года. В десятимиллионной Москве середины 80-х годов было всего 44 православных прихода: примерно как в Париже или Нью-Йорке в те же годы. В середине 90-х их число в Москве увеличилось до нескольких сотен. В Восточной Сибири в советское время не осталось ни одной действующей церкви, и если человек хотел попасть в храм, для этого ему нужно было преодолеть тысячи километров. Неудивительно, что большинство россиян к началу 90-х были даже не крещены, в отличие от жителей Прибалтики или Западной Украины, где советская власть длилась на несколько десятилетий короче (еще в начале 80-х на вопрос «Не притесняет ли Вас директор колхоза?» один пожилой деревенский священник в Литве говорил с изумлением: «А как он может притеснять? Я же его к причастию не допущу». Конечно, в советской России такого ответа вы бы не услышали).
Параллельно с открытием новых храмов, монастырей, семинарий и просветительских центров начинает возрождаться паломничество – как внутри страны, так и за ее пределами. Наверное, часто эти паломничества были скорее не «молитвенными», а просветительскими. Святая Земля стала первой заграницей, куда начали ездить паломники. Так было, вероятно, и во времена императора Константина в IV веке, когда паломничество на Святую Землю постепенно становилось массовым: к святым местам поехали вчерашние язычники, чтобы больше узнать о своей христианской вере. Разве это не прекрасно – узнавать о Преображении Господнем на Фаворе, а о Вознесении – на Елеонской горе? Хотя с начала этих новых времен прошла уже четверть века, в каждой паломнической группе встречается немало людей, еще не дочитавших Евангелие до конца. А ведь есть еще и Ветхий Завет… Так что и сейчас паломничество продолжает выполнять в том числе и просветительскую функцию.
Дипломатические отношения между Россией и Израилем были установлены 18 октября 1991 года. Чуть позже установили дипломатические отношения с Израилем Украина и Белоруссия. Благодаря этому стало возможным посещение Святой Земли большим количеством русских паломников и туристов. В это же время – в 1991–1992 годах – началось переселение в Израиль множества русскоговорящих евреев. В общей сложности в наше время более полутора миллионов израильтян знают русский язык – примерно каждый пятый житель Израиля. В наше время русское присутствие на Святой Земле – это и паломники, и церковное присутствие, и говорящие на русском языке израильтяне.
В начале 90-х годов паломники иногда еще приплывали кораблями, как и в дореволюционные времена. Только уже в Хайфу, а не в Яффу. Но большинство все-таки прилетали – в аэропорт имени Бен-Гуриона вблизи Тель-Авива. Мало кто останавливался в Русской миссии, так как к этому времени никаких русских гостиниц уже не осталось, а монастыри принимали в первую очередь тех, кто приезжал именно для того, чтобы пожить и помолиться в монастыре. Поначалу паломничество 90-х годов было устроено почти как туризм, и группы водили по святым местам нехристианские гиды. Со временем ситуация изменилась, и большая часть паломнических групп уже путешествовала по Святой Земле с монахинями русских монастырей или с православными сопровождающими, постоянно живущими в Израиле. Конечно, благодаря этому группа из туристической превращалась в паломническую. Наличие в группе священника также этому помогало. В первую очередь паломники старались приезжать на праздники – в основном на Пасху и Рождество. Когда в эти торжественные дни паломников стало собираться совсем много, для более познавательного и менее суетного посещения Святой Земли многие решили приезжать как раз не в праздники. Чаще всего современные паломники приезжают на неделю: за это время они успевают объехать основные святые места в Иерусалиме, Иудее, Галилее и отчасти на берегу Средиземного моря. А ведь еще сто лет назад на пешее паломничество по тем же самым местам уходил год! Иногда к паломничеству по Святой Земле прибавляется посещение Синая с его древнейшим в мире сохранившимся православным монастырем ев. Екатерины и горой Моисея. Реже паломники посещают еще и Иорданию.
Русские храмы на Святой Земле, особенно находящиеся вблизи святых мест, со временем превратились в паломнические храмы. В праздники большинство молящихся – обязательно из паломников. Договоренности между Советским Союзом и Израилем, предшествовавшие возникновению в стране миссии Московского патриархата, конечно, не предполагали для нее никакой миссионерской деятельности. И хотя понятно, что поддержка православия на Святой Земле всегда была одним из важнейших служений Русской миссии (даже в те времена, когда в стране не было миллиона людей, говорящих на русском языке), сила инерции велика. Однако со временем ситуация менялась, и при русских храмах стали появляться свои общины: в первую очередь в Яффе (вблизи Тель-Авива) и в Хайфе. В Иерусалиме во всех трех русских монастырях есть свои прихожане, и в Троицком соборе Русской миссии – также.
Горненский монастырь, который находится в Западном Иерусалиме, является «приходским храмом» для многих живущих там русскоговорящих израильтян. Там (как и в храме в Яффе) действует воскресная школа для молодых прихожан.
ebooksa