Слова. Том II. Духовное пробуждение

– Геронда, я всегда со страхом и колебанием начинаю делать то, что мне говорят, и от страха могу сделать это не так, как следует.

– Осеняй себя крестным знамением, доброе моё дитя, и делай то, что тебе говорят. Если ты скажешь: «Молитвами святых отец наших…» – то неужели ни один из стольких святых тебе не поможет? Никогда не теряй доверия Богу. Не зажимай себя куцей человеческой логикой: так ты и сама мучаешься, и Божественной помощи мешаешь. Если после своих благоразумных человеческих действий ты будешь вверять Богу и себя саму, и всё, что ты делаешь, то это весьма поможет не только тебе, но и другим. Великое дело – доверие Богу. Однажды у меня брали кровь четыре женщины-врача. Пришла первая – измучила меня, но вену найти не смогла. Вторая – то же самое. Приходит третья – специалист в этой области – безрезультатно. В это время мимо проходила четвёртая: увидев, как они меня мучают, решила попробовать и она. Осенив себя сначала крестным знамением, она тут же нашла вену, потому что попросила помощи Божией. Остальные же некоторым образом полагались лишь на самих себя.

Великое дело – вверять себя в руки Божии. Люди ставят перед собой цели и стараются их достигнуть, не прислушиваясь к тому, в чём воля Божия, и не стремясь согласовать свои действия с ней. Надо вверить Богу руководство ходом дел, а самим с любочестием исполнять свой долг. Человек будет мучиться, если он не доверится Богу до такой степени, что совершенно отдаст себя в Его руки. Обычно сначала люди прибегают к утешению человеческому, а к Богу прибегают только после того, как разочаруются в людях. Однако если мы не хотим мучиться, то будем просить утешения божественного, потому что оно и есть единственное истинное утешение. Веры в Бога недостаточно[218]: необходимо и доверие Ему. Доверие Богу привлекает Его помощь. Христианин верует и вверяет себя Богу до смерти. И тогда он ясно видит Божию руку, спасающую его.

Апостол Павел говорит, что вера – это значит веровать в невидимое, а не только в видимое[219]. Возлагая своё будущее на Бога, мы обязываем Его нам помочь. Матерью безусловного доверия Богу является вера. Имея такую веру и тайно молясь, человек пожинает плоды надежды. Доверие Богу – это постоянная молитва, и в нужный час она приводит к божественным результатам. И тогда естественно, что человек живёт жизнью ангельской и преизливается в славословии: Свят, Свят, Свят Госпо́дь Савао́ф[220]. Потому что, имея доверие Богу, человек может сделать свою жизнь райской. Он славит Его за всё и, как от доброго отца, принимает Его руководство. В противном случае человек превращает свою жизнь в адскую муку. Великое дело – ещё в этой жизни отчасти чувствовать райскую радость.

– Геронда, а в отношении телесного или душевного здоровья до какой степени нужно отдаваться в руки Божии?

– Сначала надо довериться Богу, а после Бога – способному помочь нам человеку.

Вера и любовь

– Геронда, а какая связь между верой и любовью?

– Сначала есть вера, а потом приходит любовь. Для того чтобы любить, нужно верить. Человек не может полюбить то, во что он не верит. Поэтому для того, чтобы возлюбить Бога, надо уверовать в Него. В соответствии с имеющейся верой будут надежда, любовь и жертва ради Бога и ближнего. Горячая вера в Бога рождает горячую любовь к Нему и к Его образу – нашему сочеловеку. И даже несчастные животные напояются от преизлияния нашей любви, любви, которая не вмещается в сердце и льётся через край. Много веруя, мы и любить будем много. Если наша вера теплохладна, то теплохладной будет и наша любовь. Если же наша вера горяча, то и любовь наша тоже будет горячей.

В нашей вере должно присутствовать любочестие. Любочестный подвиг начинается с этого. Чем больше человек любочестно подвизается, тем более умножается его вера и любовь. В любочестном подвиге человеку весьма содействуют размышления о благодеяниях Божиих. Веруя в Бога, человек не думает о том, есть рай или же его нет. Он подвизается потому, что верует в Бога и любит Его. Человек без любочестия начнёт думать: «А зачем подвизаться? Ещё вопрос, существует ли рай и будет ли Страшный Суд?..» Если человек неблагодарен, то, что ему ни делай, неблагодарным он и останется. Человек любочестный славословит Бога даже в искушениях и потихонечку доходит до того, что постоянно благодарит Бога, так что в его душу приходит божественное изменение, и он постоянно радуется и веселится. А у кого-то и искушений может не быть – одни благословения, а он никогда не доволен.

После любви к Богу приходит жертва. А когда есть бескорыстная жертва, тогда с человеком начинают происходить божественные события, чудеса. Идти на жертву надо не ради чего другого, но только ради Бога, Создавшего эту Вселенную и подающего нам столько благословений. Вон идолопоклонники: они обожествляли природу, поклонялись солнцу, рекам и доходили до того, что ради своей веры жертвовали собой. И если они приносили себя в жертву ради твари, то насколько больше нам нужно жертвовать собой ради Творца!

Люди не веруют, оттого и не жертвуют собой. Всё равнодушие начинается с этого. Один богохульствует, другой верует наполовину и мучается. Для того чтобы по-настоящему радоваться, надо веровать и любить.

«Без Мене́ не мо́жете твори́ти ничесо́же»

Если человек хочет жить, не терзаясь, то он должен уверовать в то, что сказал Христос: Без Мене́ не мо́жете твори́ти ничесо́же[221]. То есть нужно в положительном смысле этого слова отчаяться в самом себе и уверовать в силу Божию. Отчаявшись, в хорошем смысле слова, в себе самом, человек находит Бога. «Все упова́ние мое́ на Тя возлага́ю»[222]. Даже самые духовные люди не могут быть уверены за свою жизнь, поэтому они никогда не выходят из пределов своей уверенности в Боге. Они возлагают свою надежду на Бога и отчаиваются лишь в своём «я», потому что «я» приносит человеку всё духовное несчастье.

Уверенность в самом себе – это наш величайший и злейший враг, потому что, когда мы этого не ждём, она беспощадно, вдребезги разбивает то, что мы строили, и оставляет нас, несчастных, под открытым небом. Имея самоуверенность, человек связывается и не может ничего сделать или же борется в одиночку. После этого естественно, что он побеждается врагом или же терпит неудачу и сокрушает своё «я». Часто Добрый Бог очень мудро даёт нам увидеть и Своё Божественное вмешательство, и ту неудачу, которую мы потерпели от уверенности в себе. Наблюдая и испытывая каждое событие, которое случается с нами в жизни, мы приобретаем опыт, бываем внимательны и таким образом преуспеваем.

Христос сначала искал веры в силу Божию и после этого совершал чудо. «Если ты веруешь в силу Божию, – говорил Он, – то будешь исцелён»[223]. Не так, как ошибочно утверждают сегодня некоторые: «У человека есть силы, и, веря в них, он может сделать всё. Разве в Евангелии не написано то же самое: „Веруй“? Следовательно, наши слова согласны с Евангелием». Да, Христос спрашивал: «Веруешь ли ты?» – но, спрашивая это, Он имел в виду следующее: «Веруешь ли ты в Бога? Веришь ли, что Бог может сделать это?» Он хотел, чтобы человек подтвердил то, что он верует в Бога, и тогда помогал ему. Нигде в Евангелии не написано, что надо верить в свой эгоизм. Оно призывает веровать в Бога, в то, что Бог может помочь мне, может меня исцелить. Но эти люди извращают смысл евангельских слов и говорят: «У человека есть сила, и он должен верить в себя». Но если кто-то верит в себя, то в этом есть либо эгоизм, либо беснование.

– Эти люди, геронда, если происходит чудо, говорят, что человек верил в то, что оно произойдёт, и потому так и случилось.

– За такой эгоистичной постановкой вопроса кроется действие диавола. Они путают сказанное Христом «Веруешь ли?» со своим собственным «Верую». Отсюда начинается и всё это беснование, происходящее в мире. А потом тебе говорят: «Не надо уважать ни великого, ни малого, для того чтобы стать личностью». Поэтому и слышишь такие призывы: «Дави их, круши их, чтобы добиться цели!» Уважение считается отжившим свой век, и диавол торжествует. А между тем даже если ребёнок дерзнёт чуть бесстыдно поговорить с родителями или старшими, то его оставляет благодать Божия, и он принимает бесовские воздействия! А что тогда говорить, если человек делает наглость своим типиконом!

– А если, геронда, какой-нибудь человек, утверждая, что он верует в Бога, не верит в то, что Бог нас хранит?

– Тогда он делает богом самого себя. Как же он верует в Бога?