Дневник прот. Д. Беляева с записями о службе его при Дворе. // ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Ед. хр. 2077.
Дневник прот. Д. Беляева с записями о службе его при Дворе. // ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Ед. хр. 2077.
Его Превосходительству Петру Васильевичу Петрову Внеклассное сочинение Алексея Николаевича по картинке
Хромая собака
Ваня возвращался из школы. Ученье прошло у него хорошо, и он веселый спешил домой. Он с особым вниманием и радостью смотрел по сторонам. Вдруг услыхал он жалобный писк и, обернувшись, заметил, что прошел мимо собаки, которая лежала посреди дороги и лизала свою левую заднюю лапу. Он тотчас подбежал к ней и, разглядев на ней рану, перевязал ее своим платком. Собака показалась Ване очень жалкой и худой. Он захотел ее накормить и позвал за собой. Хромая на одну ногу, она покорно поплелась за ним.
Через три недели Тузик — так назвал Ваня свою собаку, — окончательно оправился и очень привязался к своему хозяину. Он всегда выбегал навстречу ему, когда Ваня возвращался из школы, и, прыгая вокруг него, сопровождал его до дому. Дорога из школы лежала мимо речки, Змейки, которая протекала по краю деревни. Часто Ваня cо своими товарищами останавливался на берегу Змейки и все вместе смотрели как ползают раки, которыми эта речка была богата.
Однажды, когда Ваня и его товарищи возвращались из школы мимо речки, они заметили рака в воде так близко от берега, что им захотелось поймать его руками. Младший из друзей, Вася, уже начал разуваться, когда Ваня, желая опередить его, стал быстро спускаться по довольно крутому откосу. Вдруг он поскользнулся и через мгновение оказался по горло в воде. За ним поплыл его картуз, соскочивший с него при eго падении.
Ваня барахтался в воде и, крича, протягивал руку к своим друзьям. Но те, боясь тоже попасть в реку, повернувшись к деревне, стали не своим голосом звать на помощь. Между тем Тузик, только что подбежавший в берегу с поля, по которому он с восторгом носился, увидев своего хозяина в воде, тотчас же бросился за ним.
В тот же миг Ваня погрузился с головой.
Пока Вася, обернувшись к реке, молил Бога о спасении своего друга, а третий из товарищей побежал к деревне, продолжая звать на помощь, Тузик, схватив утопающего за рубашку, спокойно вытащил его на берег. Вася помог Ване вскарабкаться по откосу и стащить намокшие сапоги.
В это время к ним подбежали еще два мальчика. Один из них был Ванин брат, Миша, который часто выходил своему старшему брату навстречу, но на этот раз опоздал и встретил только Ваниного товарища: он в наказание был задержан в школе на полчаса за то, что подсыпал учителю в чернило вонючего порошка, а остальные ученики его класса были распущены раньше времени. Они оба обрадовались, увидав Ваню спасенным, и стали расспрашивать его о том, что с ним случилось. Его все слушали с интересом, а он, рассказывая, обнимал и с благодарностью ласкал Тузика.
Так отблагодарила хромая собака за Ванину доброту.
ГАРФ. Ф. 611. Оп. 1. Ед. хр. 83.
Совершенно случайно сохранился и был отобран у Михаила Летемина собственноручный дневник Наследника Цесаревича за 1917 год. Это небольшая книжка в твердом, обтянутом сиреневым муаром с золотым тиснением переплете. На оборотной стороне первого внутреннего бумажного обертного листа рукой Государыни Императрицы на верху страницы поставлен крест и под ним написано: «Всея твари Содетелю, времена и лета во Своей власти положивый, благослови венец лета благости Твоея, Господи, сохраняя в мире Императора, молитвами Богородицы и спаси ны». А на следующем, внутреннем таком же листе: «Дорогому моему Алексею от Мама. Царское Село».
Трогательно, по-детски, заносил Цесаревич в дневник свои наблюдения над трагически-жгучими событиями этого тяжелого для Его Родителей и для всей Семьи года. Он болел, и болел серьезно, поэтому, естественно, доминирующими мотивами записи являются отметки о состоянии здоровья и связанные с этим разрешавшиеся Ему развлечения дня. Но Он наблюдателен, отмечает, конечно, по-своему и события внешней жизни, оставлявшие в нем то или другое впечатление: «Сегодня приезжал Керенский; я спрятался за дверь, и он, не замечая меня, прошел к Папа». «Когда мы ехали на вокзал, кругом нас скакала кавалерия», это при отправлении в Тобольск. «Мы ходили в церковь; по всему пути стояли шпалерами солдаты». «Сегодня нас опять не пустили в церковь. Дураки». «Как тяжело и скучно», одна из последних записей в Тобольске. В Екатеринбурге Наследник Цесаревич не сделал ни одной записи.
Как общий характер, вначале записи в дневнике идут почти ежедневно; дух их бодрый, веселый. Потом с переездом в Тобольск записи делаются все реже и реже, а содержание их становится все грустнее и грустнее, как будто предчувствие закрадывалось в Его юную душу и Ему не хотелось заносить это состояние в дневник. Однажды он выразился: «если будут убивать, то чтоб недолго мучили»…
Из дневника Наследника Цесаревича видно, что несмотря на попытки отдельных личностей из охраны тем или другим задеть, оскорбить Членов Семьи, большинство солдат, по-видимому, еще долгое время в Тобольске продолжало сохранять к бывшему Государю уважение, почтение и любовь именно как к бывшему Царю, который даже в положении арестованного продолжал проявлять к ним постоянные знаки внимания, хорошего отношения и заботы. Наследник Цесаревич очень часто упоминает фамилии любимых солдат, разговоры с ними Его и Отца, и эта близкая связь, по-видимому, сохранялась до смены солдат латышами, привезенными Родионовым и Хохряковым. Наследник отмечает, что в Тобольске Они с Государем ходили в помещение караула и там засиживались в беседе с солдатами. Известно, что когда в Тобольск был прислан Керенским новый комиссар Панкратов со своим помощником, грубым Никольским, они начали вводить разные строгости, во избежание побега или похищения Царской Семьи. Велико было изумление Панкратова, который однажды, зайдя в караульное помещение охраны, застал там Государя Императора с Наследником Цесаревичем за столом с солдатами караула в дружественной беседе. Вероятно, тогда этот революционер царского времени понял, что, если между Правителем — Царем России и народом произошел разрыв, приведший к революции и низвержению Царя руководящими классами, то не бывший Государь Император Николай Александрович был причиною этого разрыва, а все те, кто мнили себя стоящими ближе к народу, мнили себя более понимающими народ и поставившие себя между Царем и народом…
В доме Ипатьева сохранились: кресло-каталка Наследника Цесаревича, в котором Он провел последние месяцы своей жизни, так как со времени переезда в Екатеринбург болезнь не оставляла Его и ходить Он совершенно не мог. От жителей города были получены: сани Наследника Цесаревича, в которых Его возили на прогулки во время болезни зимой, и столик от волшебного фонаря. Самого фонаря в вещах не оказалось.
ebooksa