Торжествующий дух

Болезнь Сына и идейное государственное одиночество еще более, чем раньше, слили Державных Супругов в единое тело и душу, а сознание отсутствия помощи со стороны людей как в борьбе за жизнь Сына, так и в борьбе за жизнь русской самодержавной идеологии вынудило Их сугубо замкнуться в себе и отдать все свои личные силы заботам о Сыне-Наследнике и ограждению целости и святости Богом данной Им высокой власти. Это стремление в последние пять лет Их царствования потребовало, с одной стороны, напряженного религиозного служения Богу в предельной душевной простоте и сердечной чистоте, и с другой — максимального проявления твердости и силы воли в ограждении целостности и полноты русской идеи о государственности. Естественно, что в религиозно-историческом служении объединившихся в одно целое Державных Супругов большее напряжение выпало на более сильную натуру Государыни Императрицы, но зато и страдала Она сильнее. Сын стал болеть часто. Во время этих болезней Государыня не отходила от Его постели ни днем ни ночью, урывками принимая пищу и урывками забываясь в чуткой дремоте тут же около Него в кресле. В таком служении, случалось, проходили недели, но Она никому не уступала своего места около Сына. Она тихо и нежно гладила голову Сына и горячо, преданно молилась, отдаваясь вся молитве и прося милосердия Господа. Только под Ее лаской и молитвой Сын утихал, как бы получал облегчение от боли и более спокойно засыпал. Если пароксизм болезни принимал острую, опасную форму, Она призывала к молитве за Сына и других. Веря до конца в силу молитвы и в предстательство других искренних молельщиков, Она верила на этой почве и Распутину, и воспитатель Наследника швейцарец Жильяр по этому поводу говорит: «Называйте это как хотите — совпадением, но факты молитвенного общения с Распутиным и облегчения болезни Алексея Николаевича совпадали». Это было результатом не «совпадения», а силы веры, веры в простоте душевной и чистоте сердца; веры, которая «двигает горами». Эта вера жила в сердцах Государя и Государыни; она несла облегчение Сыну и она сохранила Его жизнь до общей кончины Семьи. Это не «совпадение», а милость Промысла Божьего для искренно верующих в Него до конца.

Дитерихс М. К. Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале. Ч. II. М., 1991. С. 57–65.

Среда. 3-го Января. [1918 г.] Утром у меня появились на теле прыщи. Я лег в постель, в которой пролежал целый день. Температура у меня нормальная, 36-1. У сестер прыщи сходят. Температура у Ольги 37-2, и у Татьяны 36-6. Завтракал с Мамой у сестер в комнате. Ольга и Татьяна жрали с нами. Жилик мне читал вслух. Потом пришел Коля, с кем я играл целый день. Обедали там же, а Коля со всеми внизу.

Дневник Цесаревича. 1918 г. // Grece Eugenie de Le tsarevitch. Enfant martyr. Paris, 1990.

Четверг. 4-го Января. У меня еще больше прыщей. Утром игра в шашки с Нагорным. Мари тоже заболела. Она вся покрылась прыщами. У меня температура 36-4, Ольги 39-7, а у Мари 39-0. Завтракал у сестер как вчера. Татьяна оделась и ходит по комнатам. Все солдаты сняли погоны по приказу, а Папа и я нет. Днем пришел Коля. Обедал там же, а Коля внизу. Вечером у Мари 39-9.

Дневник Цесаревича. 1918 г. // Grece Eugenie de Le tsarevitch. Enfant martyr. Paris, 1990.

Пятница. 5-го Января. С утра оделся и ходил целый день. До завтрака играл с солдатиками. Завтракал внизу со всеми. В три часа было водосвятие и окропляли комнаты. Ольга выздоровела и одета. У Мари температура 36-9. Потом пришел Коля и мы играли до 9 часов. Обедал внизу.

Дневник Цесаревича. 1918 г. // Grece Eugenie de Le tsarevitch. Enfant martyr. Paris, 1990.

Суббота. 6-го Января. Встал в 7 ч. Пил чай с Папой, Татьяной, Анастасией. В 8 ч. пошли в церковь с Мамой. Когда вернулись, пили вторично чай. Потом играли в «Тише едешь, дальше будешь». Завтракал внизу со всеми. После завтрака пришел Коля. Мы играли в карты. Потом пили чай с Папой, Мамой и сестрами. Мари одета и ходит по комнатам. Потом играли в «Nain jaune» с Жиликом, Колей и Триной. В 6 ч. играли в прятки и страшно кричали и шумели. Обедал внизу.

Дневник Цесаревича. 1918 г. // Grece Eugenie de Le tsarevitch. Enfant martyr. Paris, 1990.

Воскресенье. 7-го Января. Весь день прошел как вчера, только днем я гулял 1 час. Морозу 20 градусов. Писал П. В. П. Завтра будут уроки.

Дневник Цесаревича. 1918 г. // Grece Eugenie de Le tsarevitch. Enfant martyr. Paris, 1990.

Дорогой Петр Васильевич. Пишу Вам уже третие письмо. Надеюсь, что Вы их получаете. Мама и другие Вам шлют поклон. Завтра начнутся уроки. У меня и у сестер была краснуха, а Анастасия одна была здорова и гуляла с Папой. Странно, что никаких известий от Вас не получаем. Сегодня 20 г. морозу, а до сих пор было тепло. Пока я Вам пишу, Жилик читает газету, а Коля рисует его портрет. Коля беснуется и поэтому он мешает писать Вам. Скоро обед. Нагорный Вам очень кланяется. Поклон Маше и Ирише. Храни Вас Господь Бог! Ваш любящий Алексей…

Тобольск, 7 января 1918 г.

Письмо Цесаревича Петрову П. В. // ГАРФ. Ф. 611. Оп. 1. Ед. хр. 66.

Понедельник. 8-го Января. Встал в ¼ 9. Были уроки. Пил чай внизу. Весь день прошел как вчера. Днем от 3 ч. до 4 ч. играл в саду с Колей, а потом он ушел.

Дневник Цесаревича. 1918 г. // Grece Eugenie de Le tsarevitch. Enfant martyr. Paris, 1990.

Четверг. 11-го Января. Целый день шел снег. Тепло 10 м. Все так же. Был Коля. Давали подарки Т[атьяне].

Дневник Цесаревича. 1918 г. // Grece Eugenie de Le tsarevitch. Enfant martyr. Paris, 1990.

Пятница. 12-го Января. Днем был Коля. В 12 ч. был молебен для Татьяны. Завтракали в ½ 1. Весь день прошел как вчера.