Маруся вернулась к столу и разложила рисунки из блокнота. Вот хулиганы у дома Павла, вот Тюжа на крыльце, а вот раззявленный рупором рот тётки у магазина.
Обычно к комиксам Маруся относилась прохладно, редкий художник мог добиться в этом жанре высот. Но тут, в водовороте картинок, она вдруг заметила странность. На некоторых зарисовках появлялись фигуры, которых там просто не могло быть. Вот вдали за хулиганами она зачем-то нарисовала абрис лица Ангелины Степановны. А вот в окне заброшенного дома, справа от Тюжи, сквозь штриховку теней проступает хвост фараонки из «Небес». Подчиняясь необычному ритму, Маруся разложила рисунки на столе. Она схватила карандаш и начала добавлять быстрые короткие надписи. Когда на зарисовке с тёткой в квадрате сжатого неба появилась надпись «Кудояровы», Маруся бросилась к телефону. Павел был вне зоны доступа. Не в силах ждать, пока он перезвонит ей, Маруся отправила сообщение: «Паш, это Ангелина Степановна, она хозяйка Небес».
XII
Павел не заметил, как пролетел череду комнат. Ангелину Степановну он нашёл в самой дальней, она стояла спиной ко входу и смотрела в окно. Серая кофта крупной вязки делала её похожей на воробушка.
– Скоро уж зима, Павел.
– Да, река замёрзнет, сложно будет с утопленниками справляться. Но вы что-нибудь придумаете, да?
Она так и не повернулась, но Павлу показалось, что воздух в комнате загустел и стал вязким.
– Поздно уже, пора музей закрывать, – голос Ангелины Степановны начал меняться. Она медленно повернула голову, синие сумерки стёрли морщины на лице и притушили седину в волосах. Совсем юная девушка смотрела на Павла светлыми и ясными глазами. Он повысил голос, отгоняя наваждение:
– Нет, но почему? Чего вам не хватало – денег?!
– А и правда, зачем нам тут в провинции деньги? – она тихонько рассмеялась. Потом сделала несколько быстрых шагов и ткнула Павла кулаком в грудь. Голос её зазвенел и забился по комнате.
– А знаете ли вы, Павел, что такое тоска?! Нет, не боль и хандра, а тоска – чёрная и глубокая, как вода в зимней полынье. Идёшь ко дну, а вздохнуть и умереть сил нет. – Она снова толкнула Павла в грудь. Он перехватил руку и завёл ей за спину.
– А убьёшь кого-нибудь и сразу становится легче, да? – Теперь они стояли совсем близко, и Павел видел тревожные тени в серых глазах. – Забыли, что на меня ваши мороки не действуют? А как ловко придумано, чтобы запугать – весь набор: и легенда о собаке к месту, раз уж она по городу бегает, и Марусю к дому послали, где её уже хулиганье заждалось. А убивать будем руками русалок, сами все такие чистые из себя.
– Вы же умный мальчик, Паша. Не лезьте туда, откуда потом не выбраться, – плечи Ангелины Степановны осунулись, вялая рука выскользнула из ладони Павла. Голос стал плоским и царапнул, как наждачная бумага. – Девочку вашу всё равно уже не спасти.
– Э, нет – так не выйдет. Пойдёте сейчас со мной и спасёте.
ХIII
Дед, совсем молодой, каким его видела Маруся на старой фотографии в семейном альбоме, стоял в воде и махал ей рукой.
– Иди сюда, не бойся! Помнишь, как я учил тебя? Нырнула рыбкой и плыви, пока дыхания хватит. Давай же!
Маруся сделала пару неуверенных шагов, солнце ослепило глаза, и нога скользнула по камню. Она взмахнула рукой и задела дедов подарок.
«Ах, мой милый Августин…»
Музыка ворвалась в летний зной и смяла душный воздух.