«Москвич» наконец затормозил.
Мы вошли в ближайший подъезд и поднялись на третий этаж. Полковник позвонил в десятую квартиру.
— Кто там? — спросил за дверью женский голос.
— Разрешите.
Звякнула цепочка, дверь открыла женщина лет сорока пяти, полная, высокая, с рубиновыми сережками в ушах. «Пожалуй, она будет выше мужа», — подумала я.
— Вы Морозова Ульяна Тимофеевна?
— Да, Морозова… А что вам надо?
Полковник представился.
— Зайдите, — пригласила женщина, в ее голосе звучало недоумение.
Мы прошли в комнату, довольно просторную и чистую. У окна стоял большой круглый стол под белой скатертью, еще в комнате были орехового дереза шифоньер с зеркалом, диван с вышитыми подушечками-думками, несколько стульев и этажерка. На верхней полке этажерки стояла в рамочке фотография коротко подстриженной девушки, на нижней — третий том «Войны и мира», книги «Дошкольное воспитание» и «Справочник рыболова-любителя». Рядом с дверью в смежную комнату висел репродуктор, сейчас он молчал.
— Присаживайтесь…
— Можно на диван? — спросила я.
— Садитесь, садитесь.
Полковник придвинул стул к столу, женщина села напротив, положила на стол руки. Видно, она только что мыла посуду или стирала: руки у нее были красные. «Интересно, знает она, где ее муж? — подумала я. — Наверно, разошлись, раз живут отдельно».
— Ну что ж… — сказал полковник. — С вашего позволения, Ульяна Тимофеевна, я начну. — Он спросил, давно ли она живет в Камнегорске.
— Я здесь родилась.
— Вы работаете?
— Да. Воспитательницей. В детском саду моторостроительного завода. А что? Что случилось? Я сейчас на больничном. Что-то в детсаду?
— Думаю, что в детсаду все благополучно.
Снова на лице Морозовой отразилось недоумение.