– Нет, конечно. У меня здесь уже кормится черный пёс, помнишь, который Борюсю пугал? Куда мне ещё эту пару братьев-акробатьев? Зато я сходила к сторожу. И сторож очень даже за! У него овчар уже старенький и он его брать в обходы боится. Особенно по жаре. А вот молодого взять хотел бы. Короче говоря, мы скидываемся на содержание и кинолога для двух собачьих оболтусов. Сторож предоставляет кров, а его пёс спокойно доживает на покое.
– Бабуля… Ну, ты гений! – восхитился Олег такой роскошной комбинацией.
– Не, не я, а мы! Мяуш со своей стороны разузнал, что и как, а я со своей. Гаврюша пригнал обоих братцев, и они всем стадом контролировали переговоры. Те, за еду готовы и участки стеречь и коз охранять. А когда узнали, что им ошейники будут полагаться и отдельные будки, и тёплая каша с мясом, клятвенно пообещали даже кошек стеречь, охранять и защищать!
– Что значит, даже? Сказали, что кошек будут даже охотно стеречь, охранять и защищать. Я их впечатлил! – фыркнул Мяун.
– Ой, ну, прости, прости… Немного неточно передала! – рассмеялась Нина. – А чего это у нас Плюшка такая тоскливая?
– Медовый месяц искала! – флегматично ответил Олег.
– Чего? – удивилась Нина, а услыхав про бедную бульку в поисках сладенького, грозно нахмурила брови.
– Аспиды! Смеялись над дитём! Маленькая моя, пойдём, есть у меня мёд, а как же! Аня! Ну что ты не могла в шкаф заглянуть? Что значит без хозяйки нельзя? Булечке мёдику надо!
– Слушай, а бульдогам мёд вообще можно? – Васька, которая, проснувшись, вышла на поиски общества, потеребила лапой шёрстку на спине Мяуна.
– Потом узнаем. Если слипнется, то нельзя! – серьёзно ответил Мяун.
Глава 26. Долги говорящего кота
– Когда хорошо, оно везде хорошо! И в гостях хорошо, и особенно дома отлично! – Мяун растянулся во всю свою длину на подоконнике, и наслаждался жизнью. – И жена есть, и дом, и люди любящие да заботливые, даже собаки собственные есть! И состояние небольшое припрятано! – вслух, конечно, Мяун молчал, но про себя постоянно перечислял блага, которые ему в прошлом году и не снились! Перечислял, обдумывал, улыбался, подставлял Василине ухо на вылизывание, и радовался жизни. Радовался, радовался, а потом насторожился. Отлично вылизанное ухо вдруг донесло до сведения Мяуна какой-то неправильный звук. Выбивающийся из обшей благодати, а значит, котика тревожащий, беспокоящий и раздражающий! Мяун это не любил!
–Лапы прочь от моего счастья и безмятежности! – заявил он в пространство и попытался уснуть. Как же! Безнадёжные всхлипывания несли с собой такую пронзительную тоску, что Мяуна начала пробирать дрожь. Так плачут, только если не остаётся сил. Совсем.
Кот подумал, раздраженно подёргал шёрсткой на спине, и решил, что его это не касается! Что он, волшебник что ли? Всем не поможешь! Спрыгнул на пол, и удалился в кухню. Там уснуть удалось. Но, лучше бы не удавалось, потому что приснился ему прошлый его ноябрь, когда он замерзавший, мокрый и голодный шел, пошатываясь от слабости, и не имел сил даже банальную мышь поймать! И от собаки не убежал бы. Даже от болонки! И от машины бы не увернулся. И если бы умел плакать, то делал бы это именно так! Коты, наверное, устроены как-то не так, как люди. Они помнят такие вещи лучше. И гораздо больше понимают, насколько они уязвимы. Мяун проснулся как раз когда он во сне забился под куст у окна Милы Ивановны, и стараясь не обращать внимания на голод, скручивающий в узел внутренности, на пронзительную холодную сырость и холод, безнадёжно открыл рот и замяукал. На большее его не хватило бы. Наверное, его больше вообще ни на что не хватило! Но, девушка, целеустремлённо прошлёпавшая по глубокой луже, и как раз добравшаяся до входной двери в подъезд, вдруг остановилась! Она не была рада, а кто был бы рад? Мяун хорошо её видел. Свет от фонаря падал как раз на её лицо. Он позвал ещё раз, осознавая, что сил больше нет, и если она сейчас уйдёт, то всё, до утра ему не дожить. Первая же собака на вечерней прогулке при желании его легко прикончит!
А потом случилось чудо! Настоящее чудо! И девушка полезла в кусты. За ним! И не испугалась того, что он дико грязный и мокрый. Он ощутил тепло её ладоней и даже глаза прикрыл, боясь, что это ненадолго и она сейчас рассмотрит его и бросит. А потом ещё и Мила Ивановна выступила. Мяун висел как грязная тряпка, даже сказать ничего не мог! Да и не пришлось ему ничего говорить. Потому что Аня его и так спасла. Разом от всего! От холодного безнадёжного пронизывающего ветра и холода, от голода и опасностей, и от самого мрачного и тяжелого ноябрьского дня в его жизни!
Мяун сидел на кухне, хмуро уставившись в пространство. В пространстве обнаружилась Плюшка, которая уловив тяжелый взгляд Мяуна, затряслась от ужаса, что сделала что-то совершенно жуткое, поползла было к коту, а потом поняла, что он так же смотрит и на пол, Плюшкой уже не занятый.
– Как не крути, надо узнавать! – вздохнул кот. – Если в августе кому-то так всё плохо, как в тот мой безнадёжный день ноября, то надо хотя бы узнать, что и как!
Решил и ему сразу полегчало! – Совесть, будь она неладна! У котиков совесть несоразмерна росту! – вздохнул Мяун, – И ведь, что самое странное, она всегда знает, как надо, и пинает куда надо! Хоть и очень не хочется.
Он сообщил Ваське, что пошел по делам этажом выше, вернётся как закончит, и чувствуя себя заботливым мужем, полез по дереву вверх.
– И рррраз, и двааа, и трррри! И кто тут у нас так рыдает? – Мяун, перехватываясь когтями, легко забрался повыше, расположился на толстой ветке и заглянул в окно. – Так! А вот это уже серьёзно!
ebooksa