Сережа был готов на все, лишь бы поехать с дядей.
— Не забуду, вот те крест! — перекрестился он. — Пусть меня на этом месте громом треснет.
— Видите? — улыбнулся дядя. — Разве такого сделаешь безбожником?
— Ну, смотри у меня там! — мать погрозила пальцем. И тут же глаза ее повлажнели. — Помни, сынок, бог ничего не забывает.
И Сережа уехал с дядей.
Долгое время в городе его все удивляло. Люди какие-то суматошные — куда-то торопятся. Дома высокие, как церкви, а еще выше домов, почти до самого неба, вытянулись кирпичные столбы. Из них валил черный дым.
— Что это такое? — удивлялся Сережа.
— Заводские трубы, — ответил дядя.
— А что они дымят?
— Бога выкуривают, — усмехнулся дядя в закопченные усы. — Чихает он от дыма. А построим больше заводов и фабрик, никакого житья ему на небе не будет, сбежит оттуда или задохнется.
Сережа представил себе положение бога, даже пожалел несчастного, но чтобы не обидеть дядю, промолчал.
Первый раз увидев паровоз, из которого с шипением рвался пар, Сережа испуганно прижался к дяде. Успокоился только в будке. Зачарованными глазами посматривал на какие-то непонятные часы, трубочки и кружочки. И обрадовался — да ведь попал он на самый «Наутилус»!
На другой год дядя устроил его в депо учеником слесаря.
Полный курс науки одолел Сергей Александрович Круговых. Ступень за ступенью поднимался вверх по крутой рабочей лестнице: слесарь, кочегар, помощник машиниста. Мечтал дядя Игнат помочь своему любознательному племяннику получить образование, да, видно, не судьба. Тяжелый ревматизм приковал его к постели, заставил бросить работу.
Чем настойчивее Сергей Александрович изучал устройство паровоза, тем больше понимал, что это далеко не совершенная машина, какой представлялась она ему раньше. Некоторые части неудобны в обращении, быстро изнашиваются. Особенно трудным был ремонт паровозов. Для замены какой-нибудь маленькой детали приходилось разбирать чуть ли не половину машины. Задумался Сергей Александрович, начал шевелить мозгами: нельзя ли что улучшить? В пристройке к сараю оборудовал просторную мастерскую. Скорее всего она походила на лабораторию. На стенах в строгом порядке размещались гаечные ключи всех размеров от осьмушки до двух дюймов, кронциркули и штангенциркули, нутромеры и щупы. Тут же стояли верстак с тисами, наждачная машина и миниатюрный токарный станок. Но, пожалуй, самую большую ценность комнаты составляли книги. Они занимали целую стену. На книги Сергей Александрович уже много лет тратил около трети своего заработка. Первое время Елизавета Ильинична ахала, встречая мужа нагруженного книгами.
— Краше бы горилку пив, як другие. Там якусь сотню истратив и все. А тут опять пивтыщи.
Сергей Александрович выкладывал остаток получки на стол и говорил:
— Вот ваша с дочерью доля, а со своей что хочу, то и делаю.
— Не в профессора ли собираешься? — ехидно спрашивала жена.
— А хотя бы и так. Не смогу разве? — отшучивался Круговых и, сняв фуражку, показывал раннюю лысину: — Смотри. О чем это говорит?
ebooksa