Колосов нахмурился:
— Этот лишнего не переработает. У него рабочий день в законе — семичасовой. А сегодня суббота, после обеда ушел.
Савельев взглянул на часы: до начала занятий литобъединения оставалось десять минут. Надо торопиться. Его рассказ одобрят на обсуждении, тема актуальная, а через неделю будет читать в газете свое первое произведение. Сколько мечтал об этом! Редактор говорил, что сейчас нет материала о бригадах коммунистического труда. Этого момента терять нельзя.
— Так ты говоришь, Зорин сегодня ушел с обеда? — с расстановкой, как бы взвешивая каждое слово, спросил Савельев.
— Чего ты о нем заладил? — поморщился Колосов. — Ушел и ушел. Что от него путного дождешься?
— Ну, тогда вот что, — вдруг решительно сказал Савельев. — Веди меня к своему паровозу. У меня шестой разряд. Что-нибудь полезное сделаю. Только минутку обожди, сбегаю переоденусь.
В душевой открыл ящик, где хранилась спецовка, быстро оделся. Чистую одежду оставил в душевой, и сразу на душе стало легко. О занятии литобъединения не тужил. Успеется. Теперь ему стало казаться, что его рассказ вовсе не так уж хорош. В нем все чересчур гладко. Все члены бригады сознательные, сразу же стали перевыполнять производственное задание и поступили учиться в вечерний университет. И конфликт взят обычный — о борьбе с косностью и бюрократизмом. Теперь он напишет о том, как коллективом перевоспитывался несознательный член бригады. Не беда, что в герое рассказа узнают самого автора.
Насвистывая, заспешил к «Таганаю», где ожидал его Колосов.
Из депо слышались громкие голоса, частый стук молотков, гул наждачной машины. Около паровозного бруса Колосова и Савельева встретил машинист Чистяков.
— А вы говорили Савельева не будет. Вот он! — громко объявил он, подкручивая рыжий ус. И протянул Евгению жесткую ладонь. — Дай пять за это! Хвалю.
Савельев поднял глаза и у него вырвался вздох.
У паровоза Круговых работала вся бригада, даже Коршунов был здесь. Каковы хитрецы! Вот о чем они говорили без него! Никто не удивился его приходу, у каждого было свое дело.
Подошел Избяков, незаметно ободряюще пожал руку, поинтересовался:
— А занятие не состоялось?
Савельев, улыбнувшись, махнул рукой: мол, не стоит об этом! Парень чувствовал в себе прилив сил. Казалось, заставь поднять поршневой шатун — поднимет. И радостно было от теплых взглядов товарищей, от того, что он оказался со всеми вместе.
— Разговоры потом, бригадир. Давай работы, — сказал Савельев, настраиваясь на свой обычный тон.
— Становись на экипаж с Торубаровым.
Савельев взглянул на Тихона. Тот насторожился.
— Неспроста явился, чует моя душа, — покачал он головой.
— Брось, Тихон, подколки, — пробовал унять его один из слесарей. — Этак ты человека совсем с толку собьешь. А он с открытой душой.
ebooksa