– Кто тебе это сказал? – удивился Цент.
– Он же человек!
– Это голословное заявление, требующее солидной доказательной базы. Лично я не считаю очевидным, что Коля принадлежит к нашему биологическому виду. Пока не получу неопровержимых доказательств, что он тоже человек разумный, буду считать его обезьяной. И бить!
– А что, обезьян, разве, можно бить ногами? – удивилась Инга.
– Да ты что, прикалываешься? – взорвался князь. – Людей бить нельзя, обезьян нельзя…. Где ты нахваталась всех этих глупостей? И людей можно бить, и обезьян. Особенно, если они того заслуживают. А они постоянно заслуживают.
– Чем перед тобой обезьяны-то провинились? – удивилась Инга, продолжая закрывать собой горько рыдающего Колю.
– Да был один случай…. Давно. Еще в девяностые. Занесло нас с братвой в зоопарк, а там, значит, клетка с обезьянами. Ну и подошел я к ним, чисто без задней мысли, по-доброму, на предков поглазеть. А одна из макак возьми, да брось в меня….
Цент сердито засопел и проворчал:
– В общем, бросила кое-чем. Думала, что ей все это с лап сойдет. И ошиблась. Ночью мы с братвой приехали в зоопарк. С собой у нас были бейсбольные биты, стволы, бензин. Разогнали сторожей, взяли ключи от вольеров, и пошли мстить. Сначала наведались в секцию приматов. Били макак, шимпанзе, орангутангов. Горилла оказалась борзой, пришлось вальнуть из дробовика. Потом прошлись по другим секциям. Били всех. Верблюду ноги переломали, слону выбили бивни и оторвали хобот…. Потом об этом случае много где писали и говорили. Вы молодые, не помните. Так что могу тебя заверить – можно бить всех. Лично проверил.
Пока Цент отдавался приятным воспоминаниям лихой молодости, он успел немного остыть, и желание немедленно уничтожить Колю потеряло свою остроту. Впрочем, оно отнюдь не исчезло полностью.
– Отвечай, мерзавец, как уцелел минувшей ночью! – потребовал ответа Цент. – Почему все сгинули, а ты остался?
Коле было очень плохо после полученных побоев, но он уже усвоил простую истину – Центу нужно подчиняться всецело, и делать то, что он приказывает. Велит говорить – надо говорить. Велит молчать – молчать. А велит в пропасть прыгнуть – сделать не колеблясь. Потому что альтернатива, в любом случае, будет куда ужаснее.
– Я хотел уйти со всеми, – признался он. – Туман показывал мне прекрасные видения. Видения, в которых сбылись все мои мечты. Мне привиделось, что я попал в рай, где ангелы выдали мне полную коллекцию хентая без пиксельной цензуры и сорок кошкодевственниц. Но я не смог уйти из-за этого.
И он потряс руками, которые сковывали наручники.
– Ясно, – произнес Цент. – Ну, с этим разобрались, пора и в путь. Чую, нескоро мы найдем тачку на ходу, так что давайте-ка не мешкать. Владик, найди большой рюкзак и загрузи в него консервов с сухарями.
– А как же он? – спросила Инга, указав на Колю.
– Дарую ему жизнь, – великодушно бросил Цент. – И не благодари меня за это.
– А где ключи от наручников?
– Я сказал, что дарую ему жизнь, и только. О свободе речи не было.
Коля выпучил глаза и истошно закричал:
ebooksa