Вот с этой картины – удивительно яркой, только нарисованной не красками, а словами, – начинается вечерня. Не случайно картина эта, столь нам дорогая, удивительная и яркая, так нарисована именно в Библии, а не где-нибудь в другой книге: не в гомеровской «Илиаде» или «Одиссее», не у индийских поэтов и не у средневековых европейских или российских книжников, а именно в Библии. Потому что народ Библии, народ Божий не знал живописи, не знал скульптуры, и всё то, что другие народы вкладывали в изобразительное искусство, вложил в искусство слова и сумел словами, которые переведены на сотни других языков, так потрясающе ярко и безупречно нарисовать нам картину земли, на которой мы живем, на которую мы иногда все-таки смотрим по вечерам для того, чтобы понять, что она прекрасна и что она дана нам. И в нашей воле эту красоту уничтожить или, наоборот, приумножить.
Вот с этих размышлений начинается вечерня. Мы благодарим Бога за этот мир и просим у Него помощи для того, чтобы этот мир сохранить, для того, чтобы этот мир не разрушить, для того, чтобы не превратить этот мир в выжженную пустыню, для того, чтобы не превратить этот мир в отвратительное болото, как превращено в болото Верхнее Поволжье, там, где некогда был монастырь преподобного Макария Калязинского. Одна только разрушающаяся колокольня торчит из воды некогда водохранилища, а теперь самого настоящего болота. Мы не хотели «ждать милостей от природы». Мы решили взять от нее эти милости сами. В результате мы леса и поля Верхнего Поволжья в болото превратили. Мы уничтожили всё, что только могли уничтожить, и, наверное, не потому, что XX век – это век технического прогресса, но потому, что мы забыли о Боге. Карл Маркс говорит где-то о том, что философы до сих пор пытались объяснить мир, а дело заключается в том, чтобы его переделать[4]. Вот мы и начали переделывать Божье творение без Бога, и переделывать начали только по одной причине: потому что мы забыли об ответственности, к которой Бог нас призывает, о той ответственности за мир, которая лежит в основе самого существования рода человеческого. Мы в ответе за этот мир. Я всегда думаю об этом, когда вслушиваюсь в слова 103-го псалма или когда читаю его сам вечерами по книжке или по памяти.
Прочитан псалом, начинается пение 140-го псалма «Господи, воззвах к Тебе, услыши мя!» после ектении, которую священник произносит перед Царскими вратами. И во время этого псалма совершается каждение. Как дым, который некогда поднимался от лица земли, только что сотворенной Богом, поднимается к небесам кадильный дым – как пар, восходящий от лица земли. Мы всё еще вспоминаем о первых страницах книги Бытия, мы всё еще вспоминаем о той первой странице истории человечества, когда юный еще человек глядел на этот мир. Вспоминаем и просим у Господа сил, и просим у Господа мудрости, и терпения, и смирения. И, наверное, именно с этими чувствами писал некогда либо священномученик Афиноген, которому иногда приписывается эта песнь, либо кто-то другой, неизвестный нам по имени святой или мученик, песнь «Свете тихий святыя славы безсмертнаго Отца Небеснаго».
Я только хочу вам напомнить, если вы об этом знаете, и рассказать, если вы не знаете об этом, что на самом деле этот свет не тихий, а радостный: ἱλαρуν – это значит «радостный». Радостный свет святой славы бессмертного Отца Небесного. Тот свет, который нам открывает Христос, – действительно радостный свет. И невозможно не радоваться, когда в эти предвечерние часы смотришь на землю, открывающуюся перед твоими глазами.
Я вспоминаю сейчас, как этим летом мне довелось побывать в городе Зарайске. По дороге на Рязань есть такой древний город, в котором особо почитается святитель Николай. Так и называют его местные и окрестные жители здесь: не Мирликийским, а Зарайским. Кремль стоит посредине города, и от кремля спускается вниз, к реке Осётр, улица. Выходишь на берег реки и видишь поля, за полями – леса, какую-то деревеньку, холмы. Поворачиваешь голову – мост через реку, а выше – город, кремль, собор и улицы, улицы, улицы с маленькими домами. И в каждом доме – своя жизнь, и около каждого дома – двор, а во дворе – куры, гуси, утки. Собаки лают. Коровы… Жизнь. И очень хорошо понимаешь, когда смотришь на эту жизнь, что это Божий мир, который создан для нас и нам отдан. Не так хорошо это понимаешь, когда идешь по каменным улицам Москвы. Не так хорошо это чувствуешь среди наших многоэтажных домов на раскаленных летом или на холодных, замерзших зимой улицах Москвы. В таком маленьком городе, как Зарайск, это чувствуется гораздо лучше, это поражает нас гораздо глубже. Поэтому, наверное, иногда надо вырываться из каменных городов, уезжать из Москвы хотя бы на два, на три дня для того, чтобы почувствовать реальность мира, сотворенного Богом, а не каменность мира, выстроенного нами. Потому что очень часто в этом мире, в котором мы живем – в городах, вообще ничего живого не остается. Одни только каменные дома и мы, люди: иногда окаменевшие, иногда озверевшие, иногда уставшие настолько, что перестаем воспринимать что бы то ни было.
Свете тихий… А на самом деле – Свете радостный. Действительно, радость охватывает нас, когда видишь этот мир, когда всматриваешься в него, когда вслушиваешься в его вечернее молчание. Дальше мы читаем молитву перед наступлением вечера и просим у Господа [помощи, чтобы нам] «сохранитися в вечер сей без греха». Просим у Господа тех сил, которых нам так не хватает в этой жизни. Так бывает каждый день.
А в праздничные дни примерно в это время, к концу вечерни, совершается лития, когда священник вместе с диаконом выходит на середину храма. В древности же в это время духовенство выходило не на середину храма, а через западные двери выходило из храма на площадь, для того чтобы молиться вместе со всем городом, для того чтобы в этот вечерний час хотя бы пять-семь минут посвятил молитве не только тот, кто пришел в храм, но и тот, кто по каким-то причинам в храм не пришел, тот, кто остался на улице, или тот, кто сидит дома. И вот на площади возглашаются одно за другим прошения. И люди: верующие, и маловерующие, и просто неверующие, – все вместе оказываются перед Богом. И кто-то молится, а кто-то вслушивается в слова молитвы, а кто-то, не вслушиваясь даже, просто слышит эти слова и, может быть, улавливает отдельные прошения, если не умом, так сердцем. Наступает момент, когда молится весь город, когда Церковь молится за всех, не только за верующих, но и за неверующих, не только за тех, кто уже пришел в Церковь, но и за тех, кто еще пока не пришел.
Мне кажется, что этот момент праздничной вечерни очень важен и в высшей степени необходим всем нам особенно сейчас, когда в нашем мире так немного христиан, но так много людей, которые остро чувствуют, что им нужна вера. Вот для них как раз и была устроена некогда лития: для тех, кто еще не открыл Бога, для тех, кто ищет и не находит. Потому что Бога невозможно найти, читая книги и размышляя. Бога можно встретить, только если молишься. Бога можно почувствовать только через молитву. Иногда эта молитва пробуждается в сердце сама, но, как правило, это бывает не в городах. Как правило, это бывает в тех местах, о которых мы сегодня с вами вспоминали, когда окружающая нас природа сама нам рассказывает о том, чту написано на первых страницах книги Бытия. В такой летний вечер на берегу реки, когда открывается перед глазами горизонт, и Библия уже не нужна, потому что всё, что написано на ее первых страницах, так же ясно написано на куполе неба, на этих травах, на этих деревьях, на воде этой реки. Но в городе так ясно Бог не чувствуется. В городе чувствуется наша самость. И духовенство выходит из храма для того, чтобы к своей молитве присоединить молитвы тех, кто еще не в Церкви; для того, чтобы помочь тем людям, которые живут среди нас, почувствовать Бога, почувствовать Его присутствие в этом мире.
Поэтому жалко, что мы сегодня, совершая литию, не выходим за двери храма. Жалко вообще, что мы только на Пасху и в дни престольных праздников совершаем крестный ход, выходя за двери храма. Наверное, это нужно для человека сегодняшнего дня, особенно летом, когда не холодно, когда люди не бегут по улице, боясь замерзнуть, а ходят не спеша, особенно в это время, в 7 часов вечера, когда совершается вечерня. Наверное, будет хорошо, если мы попытаемся восстановить этот древний обычай: выходить на литию из западных дверей храма на улицу. Между прочим, так делается в монастырях. Лития в Троице-Сергиевой лавре в большом храме так и совершается. Духовенство выходит из храма на улицу и совершает эту молитву вместе со всеми, кто не сумел поместиться внутри храма.
Разумеется, я понимаю, что икона – это не только фотография. Разумеется, я понимаю, что через икону Господь нам дает знак Своего присутствия среди нас: не простой, а пронзительный и пронзающий нас до глубины наших сердец.
В известном смысле 103-й псалом, который мы с вами сегодня толковали, – это тоже икона. Потому что это написанный не красками, а словами пронзительный знак Его присутствия среди нас. Это, если хотите, ключ, которым открывается вселенная. Через слова этого псалма, прочитав их один, другой, третий раз, мы вдруг начинаем видеть мир. Как близорукий человек: пока он не надел очки, он почти ничего вокруг себя не видит. Но вот он надевает очки и через стёкла вдруг начинает видеть те самые дали, ту самую реку, поля, леса и озера, о которых мы сегодня вспоминали. 103-й псалом для каждого из нас выполняет роль таких очков, надевая которые, мы вдруг начинаем видеть мир по-другому, начинаем в мире открывать то, чего до сих пор не замечали, и прежде всего то, что этот мир действительно создан Богом как нечто единое, как нечто целое, как нечто абсолютно совершенное. И мы начинаем понимать, что между человеком и миром существует связь и что этот мир – не просто красивая вселенная, а отданная нам, за которую в ответе мы и за которую в ответе конкретно я. Когда меня спрашивают: а зачем Христос пришел на землю? а почему Бог не мог сказать людям всё, чту Он хотел сказать в Евангелии, как-то по-другому? – мне всё больше и больше приходит на ум и в сердце именно это слово – ответственность. Христос пришел нам напомнить о нашей ответственности за этот мир, о нашей ответственности за всё, что в нем творится.
У матери Марии [Скобцовой] есть воспоминания, которые издал в Париже Никита Алексеевич Струве в «YMCA Press». В этих воспоминаниях она рассказывает о том, что Константин Петрович Победоносцев, обер-прокурор Святейшего Синода, человек очень сложный, говорил ей, когда она была девочкой: «Важно, чтобы каждый делал свое малое дело. И если каждый будет делать свое малое дело, тогда некоторым не придется совершать подвигов». Вот ответственность за свое малое дело – это то, к чему нас зовет Господь.
Кончается наше время в эфире. Мне кажется, что самым лучшим будет для всех нас, если мы возьмем с вами Библию, откроем ее на 103-м псалме и прочитаем его внимательно. И поймем, читая его, насколько прекрасен этот мир, любить который нас учил святой Франциск, итальянский святой, память которого завтра празднуют христиане Запада. Мне было очень приятно несколько лет назад в книге Софьи Сергеевны Куломзиной, адресованной американским православным детям, прочитать о том, что православный человек не может не считать святым Франциска из Ассизи. Этого удивительного маленького человека, который раскрыл для нас ту тему евангельской проповеди Спасителя, на которую до него, быть может, далеко не все обращали внимание. Он привлек нас к красоте того мира, который открывается вокруг нас. Заставил нас, христиан, вслушаться в пение птиц и понять, что птицы возвещают нам Благую Весть; взглянуть на небо, увидеть солнце и понять, что солнце нам тоже возвещает Благую Весть о Солнце правды – о Христе Иисусе, пришедшем в этот мир его освятить и пришедшем к нам для того, чтобы нас объединить в Свою Церковь, для того, чтобы нас призвать вечерним часом в храм для совершения вечерни, о которой мы с вами сегодня говорили.
Вечернее правило
Мне хотелось бы с вами поговорить сегодня о вечерних молитвах, потому что в прошлый вторник мы, продолжая цикл бесед о богослужении, говорили с вами о вечерне, о том богослужебном чине, который совершается при наступлении вечера, при закате солнца.
После вечерни положена вечерняя трапеза, ужин. А после этой трапезы те, кто живут в монастырях, собираются на малое повечерие для того, чтобы всем вместе в последний раз до наступления ночи обратиться к Богу. Малое повечерие включает в себя 50-й псалом («Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей»), псалом 69-й («Боже, в помощь мою вонми, Господи, помощи ми потщися») и 142-й псалом («Господи, услыши молитву мою»). А затем, в конце повечерия, мы говорим: «И даждь нам, Владыко, на сон грядущим…» И вот от этой молитвы, от ее первых слов, [начинаются] вечерние молитвы, которые читаются уже не всеми вместе в храме, а каждым поодиночке в своей комнате, в своей келье. Они называются «молитвы на сон грядущим» или «вечерние». Но мне хочется подчеркнуть, что это выражение – «на сон грядущим» – взято из повечерия, из молитвы «И даждь нам, Владыко, на сон грядущим, покой тела и души, и сохрани нас от мрачнаго сна греховнаго».
Естественно, те, кто живут дома, повечерия, как правило, не совершают, а перед сном обращаются к Богу со своей вечерней молитвой.
Наверное, обычай обращаться к Богу с молитвой перед сном очень древний, потому что о нем говорят Отцы Церкви уже в IV веке. Но важно не только знать, что это древний обычай. Важно понять, в чем заключалась вечерняя молитва первых христиан. И как раз именно на этот вопрос нам очень хорошо отвечают святители Василий Великий и Иоанн Златоуст.
Василий Великий говорит: «Проведши день, надо благодарить Бога за всё, что Он в этот день даровал нам и что мы сделали доброго, и каяться в грехах вольных и невольных или сокровенных. Ибо великую приносит пользу размышление о прошедшем, дабы опять не пасть в подобные грехи. Посему говорит Псалмопевец: “Яже глаголете в сердцах ваших, на ложах ваших умилитеся”». Здесь святитель Василий вспоминает 4-й псалом, где говорится: «Гневаясь, не согрешайте: размыслите в сердцах ваших, на ложах ваших, и утишитесь» (4: 5). Цитирует это место из псалма апостол Павел в Послании к Ефесянам (4: 26): «Гневаясь, не согрешайте; солнце да не зайдет во гневе вашем». Очень важное и очень мудрое правило. Действительно, мы все не застрахованы от гнева. Но, говорит апостол, гневаясь, не согрешайте, вовремя остановитесь: солнце да не зайдет во гневе вашем.
ebooksa