Этель заметно оживляется:
— А вот это уже действительно интересно! — говорит он, подавшись вперёд. — Такой экземпляр заслуживает особого внимания. Что же вы, господин Кармин, жаловались, что ваша фирма испытывает недостаток в стоящих образцах?
Я пожимаю плечами.
— Просто удачная партия, мсье Этель. Повезло.
— Да, теперь хороший товар — дело случая, — соглашается француз. — Скажите, вам не кажется, что мы живём в эпоху упадка?
— Ну, я бы не сказал, что всё так плохо…
— Нет-нет, — прерывает меня Этель. — Я говорю не конкретно о вашем бизнесе, а про наше время в целом.
Мне не хочется вступать с ним в дискуссию. Я хочу, чтобы он купил уродцев и убрался из моего офиса. Но Этель явно настроен на болтовню.
— Хорошего становится всё меньше, — говорит он, — и его нужно либо долго искать, либо доставать за большие деньги. Вы читали Апокалипсис?
— Очень давно, — отвечаю я, надеясь, что мы обойдёмся без проповедей.
— В главе шестой сказано: «Я взглянул, и вот, конь белый, и на нём всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить», — с явным наслаждением декламирует Этель. — Что бы это значило, по-вашему?
— Не имею представления. Вам лучше обратиться за разъяснением в Церковь Смертных грехов. Говорят, они любят цитировать Откровение Иоанна.
— А вам не кажется, что это дух конкуренции, который движет людьми нашего времени? — спрашивает француз, игнорируя моё замечание. — Каждый стремится победить любой ценой, даже не задумываясь, зачем. Все хотят быть первыми. Эта вечная гонка ради гонки, нездоровый спорт, ставка в котором — сама жизнь, подчинённая жестоким правилам.
Иногда мне кажется, что люди слышат мои мысли и откликаются на них. Мы словно настраиваемся на одну волну, существуем в общем информационном поле.
Я принужденно улыбаюсь:
— Вполне возможно, мсье Этель. Люди всегда пытались толковать Апокалипсис и находили в нём соответствия со своей эпохой.
Француз не обращает на моё замечание внимания.
— «И вышел другой конь, ражий; и сидящему на нём дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч», — продолжает он. — Как думаете, это что?
— Может быть, война? — предполагаю я, решив, что, чем быстрее он изложит свои взгляды, тем быстрее уберётся из моего кабинета.
— Верно! — от воодушевления Этель выпрямляется в кресле. — Идём дальше. Сказано: «Я взглянул, и вот, конь вороный, и на нём всадник, имеющий меру в руке своей». Ваши предположения?