Алеф

— Сегодня ты не стал использовать личину, в которой приходил в первый раз. Не боишься потерять эту?

— Ты всё равно её вычислил.

— Но у тебя такая охрана.

— Ты взломал протокол Киберграда. Что тебе стоит атаковать меня?

— В общем-то, ничего. Я мог бы убить тебя сейчас.

По голосу Голема ясно, что делать он этого не собирается.

— Что тебя останавливает?

— Это не имеет смысла. Я не жесток. Вернее, не бессмысленно жесток.

— Понимаю.

Мы с Големом встречаемся взглядами.

— Слишком поздно, — говорит он. — Я уже не могу тебе помешать. Вирус, конечно, почти готов, и скоро ты отдашь его безопасникам. Умри Кармин, и они всё равно получат его. Но, возможно, тогда они сделают его не таким… каким делаешь его ты.

Я киваю. Голем боится, что недоделанный «Алеф» превратится в оружие геноцида искусственных разумов. И у него есть повод предполагать такое развитие событий. Да, пожалуй, Кармин — единственное, что служит гарантом избирательности вируса.

— Зачем тебе крысы? — спрашивает Голем.

— Говорят, если крысы прыгают за борт, корабль скоро пойдёт ко дну.

— Это очень старая примета.

— От этого она не перестаёт быть верной.

— Значит, ты тоже чувствуешь приближение айсберга? Думаешь, крысы тебя предупредят?

Я отрицательно качаю головой.

— А может, тебе кажется, что, если запереть их в клетку, то они не убегут, а корабль не утонет?

— Полагаться на это было бы глупо.