Алеф

— Нет.

Выхожу из палаты и шагаю по этажу. Ноги словно ватные. Раньше я думал, что такое состояние бывает только в книгах.

Ева, Ева… Минус один! Считая Виктора — минус два. Если мне не удастся наладить контрабанду младенцев, будет минус три — и «game over».

Почему неведомый мне юзер не захотел восстанавливаться? Чем я заслужил такое?!

Дома лежу на спине в темноте, сложив руки на груди. Эта поза меня всегда расслабляет, хоть и делает человека похожим на мертвеца. За окном проносится мультикоптер, и голубоватый свет его прожектора за секунду обегает три из четырёх стен комнаты, а затем снова сгущается мрак.

Я думаю о Еве и её предательстве. О смерти и одиночестве. Нет, мысли о самоубийстве не посещают меня. Никогда и никому не сломить мой дух. Но отчаяние так и норовит вползти в сердце.

Скоро я встречусь с Големом. Пора заканчивать игры и вскрывать карты. Кому-то придётся умереть — всё явно идёт именно к этому. Нужна жертва, но кто примет на себя эту роль, остаётся загадкой.

Если я одержу верх, мне спишут все грехи — я вновь стану в глазах закона благонадёжным гражданином. Эта перспектива должна радовать, но меня куда больше волнует, удастся ли мне выжить. Чувство такое, будто на шею накинули виток колючей проволоки и тянут за концы.

Глаза различают на потолке трещину: она стала гораздо шире и теперь походит больше на продолговатую дыру. Странно. Можно зажечь свет и рассмотреть её, но я вдруг замечаю шевеление в глубине таящейся в ней темноты. Показалось или действительно нечто завелось в этом мраке и теперь намеревается выползти наружу?

Замираю, не в силах оторвать взгляда от трещины. Края начинают чернеть — словно какая-то жидкость, выступая из дыры, медленно разливается по потолку. Похоже, у соседей сверху прорвало трубу. Надо встать и подняться к ним, но я не могу заставить себя пошевелиться: подсознание говорит мне, что это не вода! Когда тонкие, как плети, щупальца вываливаются из трещины и протягиваются ко мне, я скатываюсь с кровати и падаю на пол, но тут же поднимаюсь, чтобы броситься к выключателю.

Щелчок! Комната залита светом, но наваждение не исчезло. Омерзительная, сочащаяся тёмной слизью тварь выползает из потолка. Гибкие конечности шарят по бетону и трепыхаются в воздухе в поисках опоры.

Выскальзываю за порог и захлопываю дверь. Снаружи нет защёлки, и приходится подпереть ручку стулом. Удержит ли это монстра? А что, если он выберется через окно?

Сажусь на пол, не сводя глаз с двери. Из-за неё не доносится ни звука.

Разумеется, это галлюцинация. Никаких тварей в действительности нет. Я уверен, что не сплю — значит, у меня поехала крыша. Говорят, из-за частого употребления «Гипноса» случается подобное, хоть и крайне редко. Я считал это мифом, но вот — мне привиделось мерзкое чудовище.

В эту комнату я сегодня не зайду. И вообще не уверен, что смогу уснуть.

Голем, как и обещал, ждёт нас на площади. На нём светло-голубые джинсы, коричневая куртка с меховым воротником и рыжие ботинки.

— Все собрались? — спрашивает он, когда мы вылезаем из внедорожника Олега.

Я отвечаю утвердительно и представляю его как Андрея Юрьева.

Марна попросила делать вид, будто я не знаю о её связи с Големом, и я верен своему слову.

— Где находится ипподром? — спрашивает Глеб.