Казаки-разбойники

– Помогаю полиции в одном деле, – как можно беззаботнее ответила она.

Папа всегда был против ее желания работать в полиции, но в последнее время недовольство пытался скрывать. Понял, что переубедить дочь все равно не удастся. Если не посвящать его во все подробности, его не должна сильно насторожить мелкая помощь полиции.

По крайней мере, таким был план.

– Я знаю эту девушку, – огорошил ее папа в следующую секунду.

Глава 7

– Я знаю эту девушку.

Папа смотрел на фоторобот внимательно, будто еще немного сомневался в верности своих слов, но голос при этом звучал достаточно убедительно.

– Откуда? – А вот Яна от неожиданности и испуга даже охрипла. Пришлось прочистить горло.

– Зачем тебе ее фоторобот? – в свою очередь спросил папа. Глупо было надеяться, что он все ей расскажет, ничего не спросив взамен. Он старше ее, сам бывший следователь, опыта как жизненного, так и следовательского у него гораздо больше.

– Мы ее ищем, – тщательно подбирая слова, ответила Яна. – Не так давно ее подвозил один мужчина из соседней деревни, он и составил фоторобот.

Папа недоверчиво покосился на нее, словно что-то решая в уме, затем снова посмотрел на портрет.

– Едва ли она сейчас может выглядеть так, – будто самому себе прошептал он, а затем спросил громче: – И сколько ей примерно лет, по словам того мужчины?

– Двадцать или около того, – все еще ничего не понимая, ответила Яна.

Папа покачал головой.

– Этого не может быть. Ей сейчас было бы уже больше сорока, не перепутаешь с двадцатилетней.

– Папа, я не понимаю! Кто она? – взмолилась Яна.

– Ее зовут Анна Храмова. Она бесследно исчезла примерно двадцать лет назад.

Максим тогда работал опером в Санкт-Петербурге. Учился на заочном, чтобы стать следователем, был на хорошем счету у начальства. Работы в большом городе было много, тем не менее, памятью он обладал хорошей, в том числе на имена и лица, в делах никогда не путался. Запомнил и это. Анна Храмова, двадцати одного года, уроженка Петербурга, ранним октябрьским утром отправилась гулять с собакой. Собаку она хотела давно, но родители были против. Вот наконец умерла ее прабабка, оставив после себя комнату в коммуналке, куда Анна и съехала, на второй же день притащив домой из приюта огромного черного немецкого дога. За псом ухаживала хорошо, воспитывала, гуляла до занятий в университете и вечером. Соседи по коммуналке сначала отнеслись к новой соседке настороженно, но довольно скоро полюбили ее и отзывались хорошо. Уверяли, что уж где-где, а в квартире у нее врагов не было. Даже собаку ее полюбили, хотя поначалу обходили стороной. Но пес оказался воспитанным и – что удивительно для однажды уже брошенной собаки – с крепкой психикой. Рычал только на алкаша Петровича из третьей комнаты, но даже его никогда не трогал.

И вот утром того дня Анна ушла на прогулку, но к восьми, как обычно, не вернулась. В девять начинались занятия в университете, на которые она также не явилась. Родители забили тревогу вечером того же дня, но в полиции их пинали друг от друга еще два дня, пока наконец не приняли заявление и не передали на отработку Максиму. Он к тому времени уже был женат, Варя ждала первенца, дочь, а потому он мог себе представить, как переживают за ребенка родители, даже если ребенок уже совершеннолетний.

Поисками девушки Максим занялся серьезно. Опросил родственников, знакомых, однокурсников, соседей, но она как сквозь землю провалилась. Ни в каких отелях не регистрировалась, никаких билетов не покупала. В то время такого количества камер на улицах города еще не было, поэтому надежда была лишь на случайных свидетелей. Фотографии Анны висели на каждом столбе, их показывали по телевизору, но не было ни одного звонка. У Максима было лишь два предположения: либо девушка уехала с кем-то на автомобиле, возможно, не по своей воле, либо она мертва и тело не найдено, потому что среди неопознанных трупов ее также не было. Вместе с ней исчезла и собака, но ту, возможно, потом нашли.