– Учти, Роза, Толстого ты не видела. Не было его у тебя, если кто спросит.
В этот момент я ощутил спиной, что Роза украдкой утерла слезу.
Мы вывалили во двор и в темпе зашагали в направлении дома Хаймовича. Повернув за угол дома, я избавился от объятий Феди.
– Давай рассказывай, что происходит? Как все это понимать, твою мать!
Федор зашипел:
– Ты, лопух прошлогодний! Весь город знает, что Роза у Джокера на довольствии.
– Врут! Сроду никого у нее не заставал, – отмахнулся я.
– А часто ты у нее бываешь? Ты когда ей последний раз еды приносил? Она что, росой питается?
– Ну, неделю назад…
– Вот! А голод не тетка. Может, и не часто их обслуживает, но свои люди Джокеру нужны, чтобы знать, что в городе делается, вот и бегает к ней мальчонка, хавку таскает да новости собирает.
– Ты-то откуда знаешь?
– Оттуда – этому пацану лишний кусок не помеха. Мне он тоже докладывает.
– Господи, – вздохнул я, – скажешь ему, чтоб про меня не говорил, и всего делов.
– Скажу, – вздохнул Косой, – только нет у меня в нем уверенности.
– На фиг тогда кормишь?
– На всякий случай, – подмигнул Федя.
– Что еще случилось, рассказывай.
– Пока нас не было, люди Джокера пробовали мою хату на прочность.
– И как?
– Ружье их сильно удивило. А дробь в жопу огорчила до невозможности. Но я думаю, они еще придут, и к этой встрече надо готовиться. А у нас рюкзаки в подземелье остались.