– Да вот хочу ее тоже проведать.
– Я папе расскажу, и он тебе глаз вырвет, – грозно заявила девчонка.
– Тихо, – зашипел я, – других разбудишь, папа тебя заругает.
– А я тихо, – сбавила она тон.
– И вообще, спи давай, мне улетать пора.
– А ты правда умеешь?
– Конечно, сейчас схожу к твоему папе и улечу.
– Нет! Ты улети, чтобы я видела!
– Ладно, вернусь к тебе и улечу. Идет?
– А ты не обманешь?
– Чтоб мне девчонкой стать, не обману.
Ребенок захихикал.
– Ладно, спи давай, я пошел. Как вернусь, разбужу и покажу, как летаю.
– Ладно, – смилостивилось чадо.
Я тихонько прикрыл дверь детской и перевел дыхание. Славная девчушка у Джокера подрастает. Вот только выспрашивать у нее, где женщин держат, опасно. Будем ориентироваться по неопределенному жесту – «там». Скорее всего, в соседних комнатах. Я как-то днем точно видел женщину в окне третьего этажа. Самое смешное, что девчушке я не соврал, веревка-то за ее окном болтается. По ней и уходить буду.
За ближайшей дверью пыхтели, хорошо пыхтели. Сам любил так попыхтеть время от времени.
Два теплых силуэта слева от входа. Здесь есть у кого спросить и с кем поговорить, решил я, и скользнул внутрь. Дверь, падла, скрипнула.
– Какого!.. – мужской голос из темноты.
– Такого, – ответил я, втыкая нож под лопатку мужику, а ладонью пытаясь поймать рот женщины. Она змейкой скользнула к стене, прикрываясь одеялом. Спихнув потный организм с кровати, я уселся рядом, держа лезвие ножа перед собой.
– Пикнешь, рядом ляжешь, – сказал я вполголоса, – ответишь на вопросы, не трону. Понятно?