– Ну то рука, а то твое копыто, – улыбнулся Косой.
– Вам, молодые люди, просто несказанно повезло, что пули навылет прошли, и извлекать не пришлось. Мише, конечно, больше повезло, только мякоть задета. А тебе, Федор, с дощечками месяц ходить, как минимум. Лучевая кость перебита, пока не срастется, руку нагружать нельзя, а то еще криво срастется.
– Ему одной рукой кривей – не страшно, он и так косой, – вставил Миша.
– А ты у меня сейчас будешь одноглазым!
– Ша! Бродяги! – поднялся я на ноги. Меня в перестрелке Бог миловал, ни царапины. А сломанное ребро не в счет (угол крыши был не очень мягким). Все нормально, только дышать надо осторожно.
– Нам гостей надо ждать от Джокера и к их приходу гостинцев приготовить.
– Спи спокойно, Толстый, уже всё заряжено, – успокоил Косой.
– Когда это?
– Шустрый наш Сережка постарался.
– Ага.
Я собрался было отправиться по нужде, как меня остановил Федор:
– А кто это тебе куртку на спине так красиво располосовал?
– А? Я и забыл. Попросил Призрака ночи подсадить на крышу, вот он меня лапой и зацепил.
– Да ну? Правда, что ли? И как он выглядит?
– Как выглядит, не знаю, на то он и призрак, но упаси Боже вам с ним встречаться.
– Максим, твои раны надо срочно осмотреть и обработать, – встревожился Хаймович.
– Да дайте мне во двор сбегать, потом и поговорим, – не выдержал я.
– Давай, – согласился Миша, – у нас и без тебя есть кому под себя ходить.
– Как пацана-то назвать решили? – спросил я, переминаясь с ноги на ногу.
– Максим, – ответил Федя и почему-то засмущался.