— А почему? — спросил Колльберг.
— Уж очень все кажется продуманным. Сумасшедший убийца так обстоятельно не может планировать своих поступков.
— Неужели? — сказал Гюнвальд Ларссон. — А тот сумасшедший в Америке в прошлом году застрелил с башни больше тридцати человек. И точно все рассчитал. Даже взял себе еду.
— Да, — согласился Хаммар. — Но одного он не рассчитал.
— Чего именно?
Ответил Мартин Бек:
— Как оттуда выбраться.
Через семь часов, в десять вечера, Мартин Бек и Колльберг все еще сидели в доме полиции на Кунгсхольмсгатан.
На улице было темно, дождь уже не шел.
Кроме этого, ничего особенного не произошло. Другими словами, следствие не стронулось с места.
Раненый, находящийся в Каролинской больнице, был все в таком же тяжелом состоянии.
После полудня заявили о себе двадцать свидетелей. Как выяснилось, девятнадцать из них ехали другими автобусами. Остался единственный свидетель, восемнадцатилетняя девушка, которая села на Нюбруплан и проехала две остановки, а там пересела в метро. Она сказала, что с нею вышли из автобуса еще несколько пассажиров, что было вполне вероятно. Еще она узнала водителя. И это было все.
Колльберг нервно ходил взад и вперед, все время поглядывая на дверь, словно надеялся, что вот сейчас она дернется и кто-то ворвется в комнату.
Мартин Бек стоял перед схемой на стене. Он заложил руки за спину и покачивался с носков на пятки — эту неприятную привычку он приобрел давно, еще когда был патрульным полицейским, и никак не мог от нее избавиться.
В этот миг в комнату вошел Хаммар. — Завтра получите пополнение. Новые силы. Из провинции. — Хаммар сделал короткую паузу. Затем многозначительно добавил: — Это считается необходимым.
— Кого? — спросил Колльберг. — Или, лучше сказать, сколько?
— Завтра прибудет какой-то Монссон. Из Мальме. Вы его знаете?
— Я встречал его, — сказал Мартин Бек, не обнаруживая никакого энтузиазма.
— Я тоже, — сказал Колльберг.
— А еще они хотят отправить к нам Гуннара Альберга из Муталы. О других я не знаю