— Ты зачем девушку мою трогал? — дружелюбно спросил Ружин.
— Какую девушку? Я ничего не знаю.
— С которой танцевал…
— Я не знал, что она ваша…
— Надо знать, — назидательно и строго произнес Ружин. — Надо было видеть… Подошел бы и спросил. А я бы не разрешил.
— Я не знал, я ничего не знал. Поверьте, — Гарабов приложил руки к груди.
— Надо знать, — с пьяноватым упорством повторил Ружин.
— Бред какой-то, — пробормотал Гарабов.
— Оскорбляешь? — осведомился Ружин.
— Что вы, что вы… — зачастил Гарабов. — Никогда.
— Что ты ей предлагал? — спросил Ружин.
— Ничего плохого. Встретиться… Но я же не знал.
— Наркоту предлагал? — грозно навис над ним Ружин.
— Бог с вами…
— И ее, милую, чистую, втянуть хотел, как и Колесова, как и мальчишек из интерната… Дети ведь они ж… — Ружин сокрушенно потряс головой. — А ты им Сволочь! Наркоту ей предлагал! Я знаю! — заорал он и оттолкнул Гарабова от себя. Тот сделал два неловких шага, споткнулся и, пытаясь, удержаться, угодил рукой в заполненный мочой писсуар. Достал платок, морщась и отворачиваясь, вытер руку, платок кинул в угол.
— Я вам все расскажу, — успокоившись, проговорил он — У меня уже все написано. Я покажу.
Он полез во внутренний карман пиджака и вынул маленький никелированный подарочный пистолет.
— А теперь руки на стену! — сказал он Ружину. — Ноги назад. Пьяный идиот!
Ружин тряхнул головой, задышал часто, кровь кислородом наполняя, как некстати этот коньяк, стал поворачиваться медленно. Когда оказался боком к Гарабову, резко выкинул правую ногу, вышиб пистолет пяткой, той же пяткой ткнул Гарабова в грудь, тот шатнулся, упал на кафельный пол. Начал подниматься, но тут Ружин опять опрокинул его сильным ударом:
— За мальчишек! — сказал он.