Это уже неплохо.
— Хорошо, да, я была здесь только из-за нужды. Поверь, я и носу показывать не хотела в этом лесу. Мы используем бессмертницу в качестве эликсира, который придумала я. За прошедшие годы я усилила его, так что теперь он продлевает жизнь тем, кто пал жертвой болезни от проклятья. — Я сглотнула. — Я всё ещё не могу сделать его таким, каким должно быть. Оно не лекарство. Но когда-то мы теряли дюжину жителей за год, а сейчас только пару. В этом году лишь одного.
— Ты создала эликсир?
Я не могла понять, не доверяет ли он моим словам, но определённо поняла, что он глумился.
— Только потому, что мы рождены не богатыми, не значит, что у нас нет ума. У нас всех есть свои сады, но во время зимних месяцев, как тебе известно, бессмертница впадает в спячку. Листья, которые мы собираем, не растут. Учитывая, что нам нужно много, для поддержки стабильного состояния людей, некоторые из нас с пациентами, находящимися на грани, сдаются. Когда мы отчаиваемся, либо позволяем им умереть, либо возвращаемся в этот лес и рискуем нарваться на зверя, охраняющего лес. На мистера Защитника, как ты сам себя называешь. Вот, доволен? Мы пытаемся спастись.
— Я не слышал об этом эликсире.
— Зачем кому-то приходить к тебе и рассказывать? Мы даже не знали, что ты можешь обращаться в человека. Или что кто-то до сих пор может менять облик.
— Ни у кого из других деревень нет эликсира.
— Мы закрытая деревня, гений. Я создала эликсир. Как я поделюсь им с кем-то за пределами? Телепатически?
— Я не верю тебе.
— И, полагаю, у тебя есть теория лучше. Для чего, думаешь, мы сюда приходили? Ради вызова? Набить подушки пухом? Может, ради милого маленького ароматного горшочка для угла наших…
Он снова ощетинился, и обжигающий жар обрушился на систему. Всепоглощающая потребность заткнуться нахлынула на меня.
— Мы заключили соглашение, — сказал он. — На твою деревню и твоего брата я больше не держу зла. Я не причиню им вреда. Теперь идём. Ты должна заплатить за свои грехи.
Я резко выдохнула и в последний раз сквозь слёзы посмотрела на поле бессмертницы, а затем кивнула, по большей степени себе, и пошла вперёд.
Он, высокий и мужественный на фоне тёмного леса, ждал рядом с берёзой. Я, не опустив головы, посмотрела прямо на него.
— Хочешь вернуть своё оружие? — спросил он.
Я фыркнула.
— А от него будет какая-то польза?
Он не ответил, просто протянул нож.
Я неопределённо пожала плечами, забрала нож, вытирая лезвие, и положила его в карман пижамы.