В те холодные дни

22
18
20
22
24
26
28
30

— Поторопился я со звонком насчет взрыва, Сергей Тарасович. Всех напугал. Ты извини, пожалуйста.

— Ничего, я правильно понял тебя. Ты обязан был это сделать. Объясни всем товарищам — и министру и Коломенскому, извинись за панику. Докладывай уверенно, чтобы никаких сомнений. Синяя птица у нас в руках.

— Так ли? — прищурился Пронин.

— Не сомневайся! Лети.

Пронин стал подниматься по трапу. За ним пошел референт Косачева Юра Тихов, неся в руках портфель и клетку с живой белкой — подарком косачевскому внуку Сереже.

Косачев повернулся, широко шагая, пошел мимо самолетов по белому снежному полю к далекой черной точке. Это была его машина. Он шел не торопясь, против морозного ветра, под сотрясающий шум и грохот реактивных авиатурбин.

Проводив Пронина, Косачев решил по пути с аэропорта хоть на часок заехать домой — повидаться с семьей и пообедать.

5

Девочки и жена обрадовались его приходу, засуетились, зашумели. Маруся и Женя стащили с отца шубу и шапку и, как малые дети, наперебой выкладывали свои новости.

— У меня открылся новый талант, папочка, — тараторила Маруся. — Учитель по литературе советует поступать в театральный институт. Я читала монолог Катерины!

В последнее время Клавдия Ивановна все чаще с тревогой думала о здоровье Косачева, хоть он и не жаловался. Иногда, при удобном случае, рискуя вызвать резкий отпор, она тактично говорила ему:

— У тебя усталый вид, Сережа, совсем не жалеешь себя. Какой заводище тащишь, день и ночь только им и занимаешься.

Он хмурился, сердито хмыкал, и она замолкала.

Сегодня, окинув взглядом мужа, Клавдия Ивановна одобряюще сказала:

— Выглядишь молодцом. Не укачало в вертолете?

На этот раз он шутя ответил:

— Здоров, как бегемот. А ну, мать, что есть в печи, на стол мечи. Страсть как проголодался.

— Сейчас, я мигом, — засуетилась жена. — Помогайте, девочки.

Но дочери не отходили от Косачева, наперебой сообщали ему о новостях своей жизни.

— А меня посылают на городскую олимпиаду, — хвасталась в свою очередь Женя. — Наша математичка говорит, из меня выйдет выдающийся математик. Лобачевский в юбке или Софья Ковалевская. Только мне совсем не нужна такая перспектива.