В те холодные дни

Уснул он сразу крепким, глубоким сном и, вопреки своему обычаю, не проснулся в шесть часов. Часы пробили семь, он не реагировал. Тихо качался маятник, время приближалось к восьми, а Косачев крепко спал. Жена несколько раз подходила к постели, хотела разбудить, но не решалась.

Около восьми часов зазвонил телефон. Косачев проснулся, взял трубку. Говорил секретарь горкома Василий Павлович Астахов:

— Я все знаю, Сергей Тарасович, — сказал он Косачеву. — Мне уже звонили из Москвы. Дело серьезное, надо собирать партактив.

— Я уже договорился с Уломовым. Сейчас еду на завод.

— Когда прилетит уполномоченный из Москвы? — спросил Астахов, и Косачев понял по интонации, что секретарь горкома уже знает и об этом. — Кажется, Пронин?

— Да, Пронин, — подтвердил Косачев. — Думаю, прилетит в ближайшие дни.

— Добро, — сказал Астахов. — Держите меня в курсе. Буду часто наведываться на завод.

3

Весть о том, что заводу поручено важное правительственное задание, разнеслась с молниеносной быстротой. Ни в печати, ни по радио не было никаких сообщений, никто из должностных лиц нигде не делал публичных заявлений, а уже к утру об этом знали все рабочие на заводе. К вечеру того же дня о делах трубопрокатчиков заговорил весь город.

В автобусах и трамваях обязательно кто-нибудь добродушно выкрикивал:

— Эй, водитель, быстрее жми, трубопрокатчиков везешь. Деликатнее на поворотах, не растряси.

В столовой говорили:

— Пропустите их без очереди: трубопрокатчики.

Ночью выпал обильный снег, и днем над белым городом все кружились легкие пушистые снежинки. Надвигались суровые морозные дни.

Накануне партактива прилетел Пронин. Заехал на несколько минут в гостиницу, сразу же отправился на завод, чтобы осмотреть все на месте, ознакомиться с состоянием дела.

Косачев позвал Водникова, Поспелова, Уломова и других инженеров, представил их Пронину, предложил всем отправиться на осмотр заводской территории и цехов.

— В Москве потеплее. Хоть и снег, а морозов нет, — заметил Пронин, проходя через двор, щурясь от света.

— Это еще не холод. Однако настоящий мороз не за горами, — сказал Косачев.

Пронин нагнулся, взял горсть снега, слепил снежок, кинул в глухую каменную стенку.

— Звенит! В лес бы сейчас, на лыжи.