— Барамидзе подумает над вторым вопросом.
Гурам еще раз взглянул на билет, потом закатил глаза и стал искать ответ где-то вверху. Однако, не обнаружив там ничего, привел глаза в нормальное положение и вдруг спросил профессора:
— Можно переменить билет?
— Можно, — ответил со вздохом профессор.
Дрожащая рука Гурама скользнула по билетам, затем остановилась на одном из них и надолго застыла.
— Чичинадзе, кроме вас, мне нужно проэкзаменовать еще и других! — напомнил профессор.
Рука Гурама задвигалась, потом поднялась, захватив билет, и остановилась перед глазами. Гурам зашевелил губами, — видно, повторял вопросы.
— Ну-с, что скажете? — сказал профессор и нервно постучал по столу пальцами.
— Сколько можно переменить билетов? — спросил Гурам надтреснутым голосом.
— Дайте вашу зачетную книжку! — Профессор протянул руку.
Гурам обмяк.
— Не губите меня, профессор, стипендия пропадет!
— Стипендия? У меня, молодой человек, пропал друг, друг детства, и ничего, видите, я жив и здоров!
— Что же с ним стряслось, с несчастным? — растрогался Гурам.
— Чичинадзе! Дайте зачетную книжку! — повторил профессор.
«Спаси!» — попросили меня глаза Гурама.
— Уважаемый профессор, вы совершите несправедливость, поставив ему двойку. Мы всю ночь занимались вместе, — вступился я за друга.
— Молодой человек, я пять лет учился в Оксфордском университете с Чемберленом. Он стал премьер-министром Англии, а я сижу в Тбилиси и учу подобных вам идиотов. Ясно? — спросил профессор.
Всe было ясно, как солнце. Но Гурам не хотел отступать.
— Уважаемый профессор, представьте, что вы миллионер, — начал он. — Вы миллионер, и у вас несколько миллионов троек. Приходит к вам нищий и говорит: «Уважаемый миллионер, окажите милость, подарите мне одну тройку». Теперь представьте, что тот нищий — это я, и я прошу вас...