Ранний старт

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ага, разбежался, — не могу позволить так думать, — думаешь, бесплатно? Никак нет, майн фюрер.

Он не понимает, что я вовсе не зря так сказал. Когда Паша заканчивает, отдаю безжалостный приказ:

— Теперь срежь ему чуб. Под корень.

Сначала хлопает глазами, вздыхает, — не хочется красоту портить, — и лишает парня фасадной части причёски.

Фронт работ для меня расчищен, достаю химический карандаш. Быстро рисую на лбу сидящего на пеньке паренька косой характерный чуб. Затем короткую щёточку усов. Узнаваемый образ готов.

— Второго — сюда!

Через минуту готов второй фюрер. Оба смотрят друг на друга и смеются. Когда доходит, что фактически смотрят в зеркало, плачут. Парни ржут, как табун диких лошадей. Выпроваживаем хнычущих гитлеров из оврага лёгкими пинками и подзатыльниками.

С этого дня на Березняки опускается тьма жуткого, глумливого и беспощадного террора. Через пару дней количество гитлеров, прописанных в центральной части села, достигает дюжины штук. Очень долго не смывается химический карандаш. Центровые осознают ужасную истину — быть битым вовсе не самое страшное.

На космическую высоту взмывает мой авторитет в ватаге. Парни готовы на руках меня носить. А то ж. Мало того, что я привёл их к победным вершинам. Плюс ко всему со мной интересно и до икоты весело.

Эпизод 9. Режим оккупации

Сцена 1. Террор, многосторонний и беспощадный

— Давай! Вали его! Есть! Готов! — Орут азартно мои дружинники. Последний из четвёрки пленных с размаху и кубарем летит в траву. Тяжело возится. Мои нукеры подбегают, распутывают, ведут на исходную.

Недели полторы назад Мишка Захаров, — тот самый, кого заставляли мыть полы собственной курткой, — съездил в город. Насмотрелся там всякого кино про индейцев и ковбоев. Кто-то из его кузенов фанатеет по этим делам.

— Я врубился, как они это делали! — Мишка с горящими глазами накручивал верёвку на локоть. — Потом берёшь вот так, кидаешь, петля летит открытой…

Метода в чём? Ковбои именно так отлавливают скотину, набрасывают петлю на могучую бычью шею, желательно с двух сторон, и дело в шляпе. Мишаня так рассказывает, а я что-то сомневаюсь. Бык может и броситься на ловца, но жеребёнка, кобылку или коровку вполне можно прищучить.

Короче, парни загорелись идеей, и к обычным тренировкам мы добавили работу с лассо. Сначала накидывали на столбики, друг на друга. Когда приловчились, слегка позабавились с малышнёй уже в движении. Ни один клоп при этом не пострадал, петлю делали большую и затягивали на корпусе. Зато веселья и радостного визга от мелкоты было через край.

Ещё у нас есть болас — метательное оружие, две верёвки крест-накрест, на концах деревянные балабашки, как грузила. Их всего три, четвёртый конец веревки длинный, остаётся в руках метателя. Цимес в том, что бросить надо так, чтобы грузила вращались. При попадании в препятствие одним махом вокруг обматываются. Если в ноги удачно забросить, мгновенно спутываются. Вот как сейчас. Один из пленных оказался ловчее остальных и от лассо увернулся. От боласа не смог.

— Увеличиваем дистанцию на метр, — и сам встаю на позицию. Могу и промахнуться, но авторитет терять не боюсь. Пусть привыкают, что командир не обязан быть самым первым во всём. Кто-то бегает быстрее, кто-то стреляет метче и так далее.

Ещё один ловкий или сообразительный. Уворачивается от одной петли, откидывает мою, перепрыгивает через брошенный под ноги болас и шустро убегает вдаль, в кусты и как можно дальше отсюда. Мы не дёргаемся. Сумел уйти — заслужил свободу. До следующей поимки.

Один за другим вырываются на свободу все. Дистанция всё больше, опыт прибавляется, а мы начинаем уставать. Позади марш-бросок, тренировка, поимка пленных, короче, сил и у нас не бесконечно.