Он кивнул.
Придется ей рано или поздно позвонить в службу безопасности полиции, но в любом случае не сейчас.
– Этот парень не упоминает других членов семьи. Как ты думаешь, он единственный ребенок? – спросил Гордон.
– Несомненно! Кроме того, у мальчишки явно было препоганое детство, если хочешь знать мое мнение.
– Но ведь не из-за бедности?
– Ну уж нет. Он из тех, кто упорно компенсирует нехватку любви и нежности тем, что день и ночь проводит у компьютера. А у кого может быть такая возможность? Только у детей тех, черт возьми, кто не убивается в попытках заработать что-нибудь на пропитание.
– Ты уверена? Может, он живет на пособие.
– Не думаю. Запас слов и его речь показывают, что он вырос в доме, где хотя бы изображают средний класс.
– И все же что он имел в виду, когда сказал, что переживет самого себя ровно на один год? Это как-то связано с числом двадцать один семнадцать?
– Не знаю. Возможно, нас запутывает совпадение с номером жертвы на Кипре. А ведь это может быть и просто какой-то год, правда? – Роза написала число на листке бумаги и сосчитала сумму всех его цифр, в конечном счете получилось две единицы. «Это намек на двоих, отца и мать, которых он хочет убить?» – подумала она. Но тогда зачем он говорит, что выйдет на улицу и убьет многих?
– Как по-твоему, его реакция была очень странной, когда ты упомянул утонувшую женщину? – спросила она.
Гордон пожал плечами:
– Трудно сказать. После этого он некоторое время молчал.
– Гм! Но если мы ошибаемся и имеется в виду год, то о чем можно думать? – спросил она.
– Что этот год будет очень не скоро.
– Попробуй погуглить, Гордон.
– Как?
– Да напиши число, черт возьми.
– Цифрами или буквами?
Роза показала ему цифры на клавиатуре, и он набрал.