– Лели…
Асад кивнул. Сейчас ему очень хотелось крепко обнять его.
– Я могу что-то сделать для тебя, Хоан? Только скажи, потому что я обязан тебе очень многим.
На лице Хоана отразилось сомнение. Будто все ужасные события, которые он пережил, не позволяли ему вернуться к нормальной жизни.
– Что угодно, – сказал Асад.
Хоан посмотрел на Асада долгим взглядом.
– Да, – произнес он. – Сними камеру с моей головы и положи мне на колени.
И пока Асад выполнял его просьбу, Хоан смотрел на маленькую видеокамеру такими глазами, словно это было величайшее сокровище на земле.
– Это все? – спросил Асад.
Послышались звуки, отдаленно похожие на смех.
– Ну, еще позвони моему редактору Монтсе Виго и скажи: пусть она катится ко всем чертям.
Возможно, он улыбался. Но это трудно было понять по его перекошенному лицу.
Асад терпеливо ждал, пока специалисты по разминированию осторожно снимали пояса шахидов с Марвы и Неллы и извлекали Ронью из ее коляски. Саперы все еще стояли на коленях, чтобы достать бомбу из спинки и другую бомбу из ящика под сиденьем, когда к Ронье подвезли новую коляску.
Асад следовал за женщинами до машин «скорой помощи» почти в трансе, держа Марву за руку. Она уже могла немного повернуть голову в его сторону, воздействие лекарств, слава богу, постепенно ослабевало.
Марва, казалось, была погружена в себя, и Асад хорошо это понимал. Он был для нее почти незнакомцем. Всё в ее мире эти долгие годы шло отдельно от него. Но Асад будет бороться за то, чтобы они вернулись к прежней жизни. Бороться за то, чтобы они опять стали свободно дышать и жить рядом с ним в Дании.
– Где он? – неожиданно спросила Марва.
– Ты говоришь о Галибе? Он умер, Марва. Его не надо больше бояться.
– Нет, не он. Афиф! Где он?
– Сын Галиба? Его увели люди из службы безопасности, я думаю.
– Ты должен его найти, потому что это не сын Галиба. Это твой сын!