Лицо старика исказила гримаса боли.
Гай попытался сесть и, к своему удивлению, обнаружил, что силы возвращаются.
– Ты меня не убил. Но зато я могу теперь говорить, что учился у самого Рения. И ни слова больше. Это дело прошлое.
В какой-то момент вся ситуация показалась ему нелепой: тринадцатилетний мальчик утешает старого гладиатора. Но слова дались без всяких усилий, и он поймал себя на том, что питает к старику теплые чувства, особенно после того, как выяснилось, что Рений – обычный человек, а не идеальный воин, выточенный из какого-то неведомого камня.
– Мой отец еще здесь?
Рений покачал головой:
– Ему пришлось вернуться в город, хотя первые несколько дней он провел рядом с тобой, пока не убедился, что ты выздоравливаешь. В Риме бунты, положение все хуже, так что для наведения порядка призван легион Суллы.
Гай кивнул и вытянул перед собой сжатую в кулак руку.
– Хотел бы я попасть в город и посмотреть, как в него входит легион.
Рений улыбнулся – ох уж этот юношеский энтузиазм.
– В этот раз не получится. Вот поправишься и сможешь снова увидеть город. Там Тубрук. Хватит сил увидеться с ним?
– Мне намного лучше, чувствую себя почти нормально. Я давно здесь лежу?
– Неделю. Кабера давал тебе травяные отвары, чтобы ты больше спал. И все-таки твоя рана заживает удивительно быстро, а я на своем веку ран повидал немало. Старик называет себя провидцем. Думаю, он и впрямь владеет магией. Ладно, позову Тубрука.
Рений поднялся. Гай протянул руку:
– Ты остаешься?
Рений с улыбкой покачал головой:
– Обучение закончено. Я возвращаюсь на свою маленькую виллу. Хочу прожить старость в покое.
– У тебя есть… семья? – нерешительно спросил Гай.
– Была когда-то, но все давно умерли. Буду коротать вечера с такими же стариками, рассказывать байки да попивать доброе красное вино. И постараюсь не выпускать тебя из виду. Кабера говорит, ты – особенный, и, по-моему, этот старый прохвост редко ошибается.
– Спасибо, – сказал Гай, не зная, как еще выразить старому гладиатору благодарность за все, чему он научил его.