Длинный гудок. Ещё гудок. Раздаётся тихий отголосок кашля, а потом я слышу до боли знакомое и такое добродушное «привет».
— Как дела? — спрашивает она, и из меня вырывается целый поток речей, описывающий сегодняшнюю игру. Не понимаю, зачем я всё это ей говорю, но мне нравится, слышать её смех, когда я ругаю Факундо Кирога. Уверен, она не имеет ни малейшего представления, кто это такой, не говоря уже о том, на какой позиции он играет.
— Ты знаешь такого игрока? — настороженно интересуюсь, на что Эли искренне отвечает «нет» и заливается звонким смехом. — Твоё сообщение… кажется, по пути ко мне оно растеряло все слова, там было что-то важное? — в трубке повисает молчание.
— Я… эм-м… — и снова тишина.
— Эм? «Эм», конечно же, объясняет многое. Эдакое универсальное словечко, — неуклюже шучу я.
— Просто не придумала что написать, — виновато звучит её голос.
— А что хотела?
— Узнать, пойдёшь ли ты завтра на лекцию, — после недолгой паузы всё же говорит она, как бы между прочим, словно я был её одногруппником-оболтусом.
— Только в том случае, если ты лично встретишь меня утром на вокзале, — сыронизировал я. — Это всё что ты хотела?
— Штэф, — её тяжелый выдох в трубке, вырывается горячим дыханием на моём ухе.
— Ты ещё здесь? — после секунд молчания, спрашиваю я.
— Да, я… я… — слышу её прерывистое дыхание. — Просто соскучилась по твоему голосу. — И я как пёс, которому бросили крошечную кость, расплываюсь в идиотской улыбке.
========== Глава 3-IV. Иллюзорное ==========
Комментарий к Глава 3-IV. Иллюзорное
62
Раненый час выстреливает прерывистым полифоническим сигналом будильника. Заспанное тело, управляемое полупроснувшимся разумом, лениво поднимается с постели. Четыре утра. Не включая света, натягиваю джинсы и, громко шаркая ими же по паркету, бреду в ванную. А дальше, будто опять в какой-то полудрёме: не замечаю, как за сборами уже застёгиваю молнию куртки, проверяю в наличии ли документы, покидаю квартиру и, вышагивая по укрытой тёмной осенней ночью Массенбергштрассе, поворачиваю на Курт-Шумахер-Платц, где над стеклянным светящимся козырьком вокзала приветственно горит «Hauptbahnhof». Проходят ещё минуты, и вот уже с кофе в руке, заняв своё место у окна, я жду отправления поезда.
Пять ноль четыре, вагон сотрясает от слабого толчка, и лента платформы медленно оживает, — мы тронулись. Пассажиров немного, и соседнее от меня кресло так и остаётся пустовать. Я устраиваюсь удобней, достаю из кармана плеер и отрезаю себя от внешнего мира музыкой. А потом и вовсе засыпаю.
Семь шестнадцать. Поезд, проскрежетав колёсами, останавливается под широким сводом родного вокзала, и я вслед за потоком направляюсь внутрь здания.
63
Словно танцовщица на балу, вальсирующая под музыку Шуберта, я кружился по залу в поисках хоть какой-нибудь точки, где можно было бы купить приличный кофе, и всё раздумывал над оброненными вчера словами Майера. «Чтобы ты обрёл счастье, тебе обязательно нужно добавить в свою жизнь приличную горстку соли», — уверенно заявил он после того, как я сообщил о своих планах на это утро.