Алло, милиция? Часть 2

Наибольший успех получили забытые хиты «Песняров», особенно «Берёзовый сок»:

Заветную память храня обо всем, Мы помним холмы и проселки родные, Мы трудную службу сегодня несем Вдали от России, вдали от России.[23]

— Как современно звучит! — заметил кто-то из слушавших, смахнув ностальгическую слезу, это был какой-то военный ветеран с жидкими наградными планками на пиджаке. — Старые песни греют душу, но… «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес — Советский Союз» уже никак не актуально. Развалили его ироды. А тут — Россия! Матушка!

Надо сказать, коммунисты действовали быстро, почувствовав свежую кровь и перспективы. Первый секретарь позвонил Зюганову. Прямо на листке бумаги возник новый проект воспитательной работы с молодёжью. Главное — никакой казёнщины в патриотизме, о чём сокрушался вчерашний оратор. Только правда, обращение к истокам, к лучшему, что утрачено после девяносто первого.

— Я бы с радостью. И даже устроился бы к вам на постоянную работу, — немного застенчиво произнёс Егор. — Но у меня диплом… Афанасий Петрович шкуру дерёт.

Оказывается, доцента тут знали хорошо.

— Афанасия Петровича беру на себя, — заявила игривым тоном молодящаяся мадам лет сорока — сорока пяти. — Если правильно подойти к делу, он сам за вас этот диплом напишет. Вы, товарищ Евстигнеев, нужны на переднем крае борьбы за светлое будущее России, время сложное, нельзя отвлекаться на мелочи.

Он согласно кивнул.

Жизнь в России-2022 ему всё более нравилась.

Глава 17

Во всех виденных американских фильмах агенты ФБР, если только не действуют под прикрытием, одеты в одинаковые чёрные костюмы, чёрные туфли, рубашки с темными галстуками, сотрудницы чуть разнообразнее, но тоже строго. Хоть в СССР не существовало официального дресскода для КГБ, многие из них узнавались за версту.

Именно такую парочку Егор срисовал у Дворца культуры работников местной промышленности, разглядывавших афиши ансамбля «Песняры». Оба были подчёркнуто индифферентны. Нет, скорее лица выражали скуку, за ней — плохо скрытое недовольство.

Медведко последний раз затянулся и бросил бычок в урну.

— Готов на пари: коллеги нашего Волобуева. Тоже какие-нибудь «помощники администратора» на майорских должностях. Пошли!

— Минутку. Иди, я догоню.

Доставая сигареты, на улицу вышел лёгкий на помине не очень тайный агент. Каким-то образом узнал одного из коллег, поздоровавшись с ним за руку, тот представил напарника.

Егор приклеил ухо. Мужчины говорили негромко, но не учли, что песняры обладают музыкальным слухом. Слышно было плохо, хоть смысл удалось уловить. Местные сильно возмущались — на афише значилось: «Песняры» исполняют произведения Владимира Ивасюка. Оказывается, его похороны в семьдесят девятом превратились в массовый стихийный антикоммунистический марш. В смерти композитора местные националисты обвинили КГБ.

Нырнув обратно в здание, Егор наткнулся на Серёгина, тащившего сумку, полную пластинок.

— Где ты шляешься? — возмутился тот. — Я один должен таскать, а деньги вместе делить?

— Сейчас допрыгаемся, что денег не будет вообще. Там два типа из местного КГБ втирают Волобуеву, что не стоило Ивасюка упоминать на афише. Нельзя провоцировать народные волнения, говорят, на фоне волнений в Польше.

— Пошли они в жопу, — огрызнулся Юрий, смелый, потому что посылаемые точно ничего не могли услышать. — Если бы не упоминание Ивасюка, хрен билеты распродашь. Половина репертуара — русская, Мулявин — русский. Москали, короче, и мы с тобой в их компании тоже москали.